Без видимых повреждений

Итак, именно поэтому деятельность рабочей группы настолько важна. У них есть хронологии жизней Руфи и Тимоти. Местная полиция и священнослужители поделились с ними всей известной им информацией. Они изучили экономическую и культурную обстановку на территории, где произошло убийство, и теперь собирают этот паззл и ищут зацепки. О Тимати знали в органах правопорядка; у него не было постоянной работы; известно, что он занимался сталкингом и не раз попадал под запрет на приближение; в больших количествах принимал обезболивающее; страдал манией величия и нарциссизмом, а также был прирожденным манипулятором. Он врал о своих боевых подвигах и выкладывал в социальных сетях посты о бравых поступках, подтверждений которым (например, статей в местных газетах) никто так и не нашел. Вспомним место преступления. Такая опрятная смерть Тимоти: он удобно устроился на кровати, крови почти не было. Но смерть Руфи была другой. Безумный хаос. Ужас.

Руфь писала о том, что хочет спасти Тимоти, о том, что весь мир отвернулся от него, но она его не оставит. У нее тоже была непостоянная работа и не было поддержки на новом месте – ни семьи, ни друзей. Только пастор в церкви, которую она иногда посещала. Отношения Руфи и Тимоти довольно быстро стали очень серьезными, и Руфь оказалась практически в полной изоляции. Тимоти почти не разрешал ей выходить из дома, говорил, что не может без нее. Здесь есть все тревожные сигналы, давно известные в сфере борьбы с домашним насилием: короткий период ухаживаний, изоляция и контроль, безработица, медикаменты, нарциссизм, ложь и сталкинг.

Следующий вопрос: когда Тимоти и Руфь каким-то образом контактировали с системой? Это поможет определить, в каких случаях представители системы могли бы вмешаться. Рабочая группа медленно формулирует рекомендации, которые впишут в ежегодный отчет для законодательного собрания Монтаны. Можно сказать, легендарный Х на глазу.

Первой точкой пересечения с системой оказывается Департамент по делам ветеранов, в который Тимоти обращался за медицинской помощью. Затем суд с бывшей женой. Полицейские знали Тимоти, ведь он преследовал женщин, и на него подавали запреты на приближение. Кроме того, несколько раз в неделю к нему приходила оказывающая домашние медицинские услуги сотрудница, которая попыталась предупредить своего руководителя о нестабильном состоянии Тимоти, но ей сказали не обращать на это внимание и просто выполнять свою работу. И еще священник из церкви, в которую ходила Руфь. «Это пять точек пересечения с системой, – говорит Мэт Дейл, – Департамент по делам ветеранов, психиатр, полиция, суд и церковь».

Одна из правозащитниц поднимает руку и говорит, что раньше не могла сказать точно, поэтому перезвонила в свой офис и узнала, что, оказывается, Руфь очень давно заходила туда. Сама правозащитница Руфь не видела, но ее заметил один из коллег. В тот день Руфь ездила по городу, сложив в машину все свои вещи. У правозащитницы больше нет никакой информации – было ли это в период отношений с Тимоти, получила ли Руфь помощь, но это еще одна точка пересечения с системой. Еще одна упущенная возможность, если считать приют для бездомных.

На второй день, к обеду, рабочая группа просит всех озвучить рекомендации. Медсестра на пенсии говорит: «Оружие, оружие, оружие. Избавьтесь от оружия». Некоторые полицейские смеются. Из зала доносится: «Это Монтана».

«Ну и что?!» – восклицает медсестра. На вид она милая старушка – только посмотрите, как вяжет, но она сильна в своих убеждениях. Знает, что в этом штате ее битва проиграна, но сдаваться не собирается.