Без вины преступница

Вероника набрала полную грудь воздуха, осторожно выдохнула, сложила губы трубочкой. Еще раз, еще. Ткнула пальцем в цифру один на мобильнике. Алекс был и остается человеком номер один для нее. Поднесла трубку к уху и замерла.

Ответит или нет? Да или нет? Ответит или?..

– Да, Вероника, слушаю тебя, – совершенно спокойно, без скотских своих интонаций ответил Алекс.

– Здравствуй, Саша, – тихим несчастным голосом проговорила она. Помнила, как он не терпит, когда его называют Алексом. – Есть минутка?

– Угу, – рассеянно отозвался он и кому-то попутно отдал распоряжение. – Что хотела?

– Просьба к тебе, Саша. Огромная просьба, уж прости, но…

– Не мямли, Вероничка, – хохотнул он игриво, и это ей очень понравилось.

Это был хороший признак.

– Я, понимаешь, собралась уехать. А вещи все у тебя. Я не могла бы их забрать?

– Уехать! – протянул удивленно. – А ты разве не под подпиской?

– И что? Возьму и уеду! Да пошли эти менты знаешь куда? Плевать я хотела на их запреты!

Она запнулась, поняла, что сорвалась и, кажется, все испортила. Но он рассмеялся с неожиданной теплотой:

– Узнаю темперамент своей Веронички. Так им, так, наподдай, малышка! Молодец. – Он пропыхтел какой-то мотивчик, а потом переспросил обнадеживающе: – Вещи, говоришь?

– Да, Сашенька. Все осталось у тебя. Я-то надеялась, что мы будем вместе, вот и перетаскала по вещице все к тебе. А вон как вышло… Позволишь, забрать? Прости, что прошу тебя об этом, отвлекаю… – Она так старалась, чтобы голос звучал смиренно и жалостливо, что даже расплакалась в конце.

Конечно, он знал ее преотлично. Изучил за столько времени. И слезам ее не поверил. Расхохотался, велел не переигрывать и вещи пообещал вернуть.

– Только зачем, малышка? Может, останешься у меня?

– Ах! – вырвалось у нее, как будто в пропасть упала. – Ты серьезно? Сашенька, ты серьезно?

– Вполне. И еще, детка. Прекрати меня так называть.

– А как же мне теперь тебя называть?

– Алексом! Так, как ты меня всегда называла. Красиво, сексуально, – прищелкнул он языком. – Никто и никогда меня так красиво, как ты, не называл. А ну, Вероничка, назови меня так!

– Алекс, – хрипло пропела она в трубку. Шумно втянула в себя воздух и еще раз выдохнула с хрипотцой: – Алекс, мой Алекс…

– Да, детка, да! Жду тебя сегодня вечером на квартире! До половины девятого буду занят, встреча у меня с одним чувачком. Короче, к девяти чтобы была у меня. Еще раз назови так меня, детка!

Боже, сколько денег у нее ушло, чтобы привести себя в надлежащий вид! Маникюр переделала. Педикюр сделала. Массаж с маслами. Парикмахер. Косметолог. Осталось даже на новенькое вполне приличное белье. Видом своим она могла быть довольна. В восемь вечера она еще раз придирчиво осмотрела себя в щербатом зеркале в тесной прихожей. Сунула руку в вырез платья, поддернула грудь повыше. Оправила платье, провела руками по бедрам, погладила себя по тонкой талии. Надула губки и прошептала своему отражению:

– Алекс…

Ждать до девяти сил не было. Она может его и у подъезда подождать, не гордая! Жанка вон сколько раз ключи теряла и Стасика своего у подъезда городской квартиры ждала. И он ничего, не гневался. Только умилялся. Поди пойми этих мужиков, что их в трепет приводит.

До его дома Вероника доехала за пятнадцать минут. Сильно удивилась, обнаружив машину Алекса на стоянке. Поискала его окна – везде свет. Стало быть, он дома. Встреча отменилась? Или он у себя с кем-то встречается? Даже странно. Он никогда не переносил дела на личную территорию. Может, все уже закончилось и он освободился? Скорее всего, так и есть. Все уже закончилось, он свободен. А ей не стал звонить, чтобы не торопить. Или просто отдыхает в предвкушении горячего секса.

Вероника живо представила себе Алекса, вытянувшегося в кресле с бокалом спиртного. Воротник рубашки распахнут, видна крепкая загорелая шея. Сильное тело расслаблено, глаза полуприкрыты. Он отдыхает. Дверь наверняка не заперта. Так бывало, когда он порой отбирал у нее ключи, а потом звал на встречу. И если она тихо войдет, разденется до белья и встанет перед ним на каблуках, почти голая, то…

Господи, она так соскучилась! Она хочет его! Хочет его рук, губ, его грубого азартного секса, после которого потом час не может пошевелиться.

Вероника сорвалась с места как ошпаренная. Еле успела машину поставить на сигнализацию. Дважды поскользнулась на высоких каблуках, подумала, что во дворе элитного дома могли бы и присыпать чем-нибудь в гололедицу. Мелко шагая, чтобы не грохнуться, добралась до подъезда. Протянула руку, чтобы набрать код замка, но дверь сама распахнулась и чуть не ударила ее.

– Осторожнее, пожалуйста! – рявкнула она человеку, который выскочил из подъезда.

Мужчина в длинной черной парке с низко надвинутым капюшоном шагнул в сторону, буркнул «здрасте», ссутулился и бойко зашагал от подъезда к автомобильной стоянке.

– Хоть бы извинился, урод!