Без жалости

Сонька была довольна, как мамонт, попавший на огород с капустой. Вроде всего две пары сапожек, а такое впечатление, как будто их десять. То одну пару наденет, покрасуется перед зеркалом, то другую, потом юбку сменит, и снова сапожки меряет. А я должен хвалить и одобрять. Хотя, для меня Сонька в любом виде лучше всех. Но правы были те, кто говорит, что женщина любит ушами. Поэтому, хвалил, хвалю и буду хвалить, хоть по тысяче раз на дню.

Благодаря Нине Васильевне, за прошедшие пару месяцев, я на достаточно высоком уровне освоил немецкий и французский языки. И значительно подтянул английский. Нина Васильевна поражалась моей скорости запоминания, но я как всегда отделался пояснением о своей феноменальной памяти. Единственное, с чем долго боролась моя домработница, это с обилием американизмов в моём разговорном английском и неправильным произношению слов. Я-то знал и помнил лексику будущего, а в этом времени говорят немного не так. Но ничего, благодаря её стараниям, этот недостаток тоже исправили.

Её дочка, Наталья, оказалась очень интересной девицей. Не смотря на кажущуюся чопорность и серьёзность, была контактной, любознательной и очень смешливой. Мне она была симпатична и достаточно скоро, я стал относиться к ней как к своей младшей сестрёнке. Баловал её, делал небольшие подарки, кормил сладостями. Иногда, мы с Сонькой брали её на прогулки. Забавно было смотреть, как эта пигалица гордо вышагивает рядом с нами, красуясь платьицем и туфельками перед окружающими. И поправляя модную шляпку, незаметно поглядывает по сторонам — смотрят на неё прохожие или нет. Об одежде для неё позаботилась Сонька, внушая мысль, что девушка должна выглядеть красиво и привлекательно. Очень часто Нина Васильевна с дочерью оставались ночевать у нас, располагаясь на диване в гостиной. Нам они не мешали.

Периодически нас навещала и Янина Александровна. Видно было, что ей нелегко в одиночестве. А тут и пообщаться есть с кем. Нина Васильевна её давняя знакомая, росли на глазах друг у друга. Подругами не были, но часто пересекались. А тут, так сложилось, что Янине кроме нас и пообщаться нормально не с кем. Вот и забегала наша домоуправ, чаи погонять или новостями поделиться чуть ли не ежедневно. Я не препятствовал, сидят они всем женским коллективом, ну и пусть сидят. Даже как-то приятно, когда в доме так оживлённо. Тем более, к Соньке она явно неровно дышала, сюсюкалась как с дочерью. Вот так мы и жили, уютно, дружно и в полном взаимопонимании между собой. Вспоминая прошлую жизнь, я могу с уверенностью сказать, что сейчас живу полнее, интересней и комфортней. А что ещё нужно человеку?

* * *

— Онищенко, там к тебе пришли, — сообщил мне сокурсник, поймав меня на перемене.

— Там — это где? — хмыкнул я.

— К ректору зайди, — ответил он и, наклонившись, шепнул, — Там какой-то здоровенный военный из НКВД. Не знаешь, зачем тебя вызывают?

— Да я откуда знать могу? — удивился я, — Вот схожу, тогда и узнаю.

— Тогда ладно, я пошёл, — слегка расстроился он, тем, что я не поделился поводом для сплетен.

— Давай, иди, — хмыкнул я ему вслед.

Сейчас всё равно по универу понесётся новость, что за мной приехал "чёрный воронок" с десятью бойцами осназа и с пушкой на прицепе. А потом, количество осназовцев стремительно увеличится до сотни, появятся подробности, как все они крутили мне руки, как я от них отбивался и отстреливался из маузера и бросал гранаты. А то, что никто не слышал выстрелов и взрывов, это не важно. Это уже мелочи жизни, которые никому не интересны.

— Ну что, пошли? — сказал я Соньке и потащил её по коридору в сторону кабинета ректора. Сонька в МГУ стала своеобразной родоначальницей моды. Эта её привычка держать меня за ремень, сначала вызывала смешки окружающих, потом заинтересованность. А теперь, как я уже неоднократно замечал, некоторые девушки, у которых есть свои парни среди студентов, тоже держат их за ремни брюк. Дурной пример заразителен. Вот я и тащил сейчас Соньку на буксире и у меня даже мысли не возникало оставить её где-то меня обождать. Мы уже давно для всех в универе и за его пределами, являлись чем-то неразлучным и неразделимым. Так что, я шёл к ректору с уверенностью, что он, скорее всего, удивится, если я приду без Соньки, чем с ней.

— Разрешите? — спросил я, заглядывая в кабинет нашего ректора, Герасимова Виктора Петровича.

— Да, заходи, Володя, вот к тебе товарищ пришёл из органов, говорит по очень важному вопросу, — ответил Виктор Петрович и рукой показал на сидевшего за столом мужчину.

Ну, этого военного мы знаем. Этот тот мужик, которому я интересный жест в ресторане показал и который оказался охранником у Сталина. И чего ему тут надо? Хм…

— Здравствуйте, Владимир, здравствуйте Софья, — приветливо кивнул он.

— Здравствуйте, — ответил я, а Сонька просто кивнула, — Каким вас ветром занесло в храм науки?

— Да вот, выполняю поручение, нашего с вами общего знакомого, — усмехнулся он и предостерегающе стрельнул глазами в сторону ректора. Понятно, значит, лишнего не говорить и фамилии не называть.

— И какие у нашего общего знакомого пожелания?