Например, человек видит чужой промах, но если спросить его мнение, то в лицо он не скажет. Хорошего сказать нечего, а плохого он говорить не хочет, вернее, не осмеливается. И тогда он, добрый человек, советует совершившему промах обратиться к другому, поскольку тот умный и подскажет выход. А тот высказывает свое мнение без обиняков. Его откровенность подсознательно спровоцирована нечестным желанием первого «советчика» свалить неприятную ответственность на другого. В итоге все негодуют на откровенного:
Тогда первый советчик ищет встречи со вторым, чтобы оправдаться:
Правду выслушивать больно. Страх видеть и слышать правду заставляет людей лгать. Этот страх вынуждает лгать даже самому себе, причем человек не замечает, насколько он неискренен, театрален и фальшив. Животные и «естественные» люди видят правду хорошо, а так называемые высокоцивилизованные люди – очень плохо.
Например, приходит женщина, страдающая больными суставами, болями в позвоночнике и десятком прочих недугов, и первым делом спешит сообщить, какие у нее были добродетельные родители, какой у нее хороший муж, замечательные дети и необыкновенно одаренные внуки. Мне приходится сдерживаться, чтобы сразу не сказать ей:
Боже правый, научи, как мне объяснить этому чересчур хорошему человеку его заблуждения! Но добрый Бог не дает мне иной возможности – он любит правду. Он знает, что если я открою правду, то здоровье женщины заметно ухудшится, но потом значительно улучшится, и не разрешает мне солгать.
Однако пациентка явно разочарована, а дома будет разочарована еще больше. Ее чувство вины, страхи и злоба пробудятся и потребуют, чтобы их освободили. Она увидит, что ей следует во многом измениться для дома, что на работе ей из-за самой себя приходится плохо, но признаться в этом не захочет. Она ведь считала себя хорошей. Правду легко говорить злому человеку, но хорошему высказать в глаза его ошибки да так, чтобы он от услышанного не оглох, – большое искусство.
Так рассуждаю я, а она тем временем все говорит и говорит, но думать не умеет. Жалуется на нехватку денег, но жалобами лишь усугубляет свое нездоровье, чтобы, потратив деньги на дорогие лекарства, оказаться в еще более затруднительном материальном положении. И теперь я должна ей все это высказать. Боже милосердный, помоги мне!
Скрывать – означает лгать, независимо от того, делается ли это в защиту кого-либо или во избежание страданий. Оправданий для сокрытия правды существует столько же, сколько людей, скрывающих правду. Как-то раз, леча одного иностранца, я обнаружила первопричину его болезни в конфликте 50-летней давности. В своем святом простодушии, не учитывая того, что наши понятия не совпадают, я назвала причину, чем вызвала взрыв негодования:
Стыдно-то мне было, но только из-за того, что из соображения деликатности мне пришлось прикусить язык и утешать пациента ложью, мол, теперь его здоровье поправится. Мне было стыдно перед Богом.
Ложь взрослых как будто отличается от детской. Взрослый не видит, что ребенок пристально глядит на него взором ясновидящего и учится в этот момент лжи, поскольку так поступает его мать или отец, а ребенок хочет быть похожим на родителей, так как,
Если Вы желаете возразить, то знайте, что и Ваша мысль – это поступок. Этот честный с виду человек, который некогда из-за страха не мог украсть, в мыслях не раз жалел о своей нерасторопности, и это сформировало у ребенка навыки поведения. Он пришел учиться тому, как слова превратились в поступки.
Чем больше лжецов, тем должно быть больше предельно честных людей. Крайность всегда опасна.