Без зла

Пригласили нас спеть архиерейскую службу в одном старинном подмосковном храме. Стою я на сорок пятом километре Калужского шоссе, поджидаю свой малый вокальный десант. Подходит автобус, вываливаются из него два несусветных красавца — красный, как знамя полка, Пётр Василич с семизвёздочным амбре и Саня с великолепнейшими в своём сиянии фингалами на оба глаза. Молитвенники мои.

— Пётр Василич! Что за вид?! Опять тёщу хоронили?!

На моей памяти эта многострадальная тёща умирала и воскресала раз пятнадцать, не меньше, и каждый раз Василия с размахом отмечал её убытие в мир иной и благополучное возвращение из мест, где «ни печали, ни воздыхания».

— Шура! У тебя-то что? Архангел Михаил случайно мечом задел во время вечернего правила?!

Вы с ума посходили? Куда с такими лицами? Архиерея с паствой пугать?

— Я за Россию пострадал, не ори, — это Шура голос подал.

— За какую ещё Россию, что ты несёшь?! Ты же армянин чистопородный!

— За Родину нашу великую. За матушку Русь.

Позже выяснилось, с чеченцами выясняли, кто больше Россию любит, армяне или чеченцы, ну и выяснили.

Как мы пели ту службу, и как я прятала эти светлые лица от архиерейских очей — отдельный и долгий разговор. Но с того дня гласы у Сани пошли. То ли он их учить взялся, то ли услышали мой вопль на небесах и вразумили неподдающегося обычной дрессировке патриота России таким вот странным способом, но факт остаётся фактом — запел он их. И до сих пор поёт. И в мужском, и в смешанном составе, а это двойной труд и умение переключаться, что дано не всем, не то что тенорам, но и простым смертным людям с обычным устройством головы.

О браке

Пел у меня на клиросе, лет пять назад, хороший баритон, выпускник одной из семинарий. Толковый парень. С голосом, и устав хорошо знает, служить с таким — радость. После службы, на трапезе, конечно же, разговоры о том, о сём. Поинтересовалась однажды, отчего не рукополагается, на что получила ответ: «Жениться надо, не монах я, да не на ком».

— Слушай, у вас же большое регентское отделение, — говорю. — Неужели ни одной девушки там не приглядел за время учёбы?

— Мне регентши неинтересны, они в семинарию поступают только затем, чтобы замуж выйти!

— То есть ты хочешь сказать, что четыре года изучения не самых простых дисциплин, жёсткого, почти казарменного графика, девочки терпят только затем, чтобы лишить свободы зазевавшегося брата-семинариста? Однако...

Хотя, о чём это я? Когда училась, говорили всё ровно то же самое, запамятовала просто. Давно это было. Думала, что что-то поменялось. А оказывается, семинаристы сейчас, как и двадцать лет назад, посмеиваются над регентским отделением, упрекая девиц в том, что приехали они не за науками, а лишь за тем, чтобы быстро и удачно выскочить замуж. В этом есть доля истины и за этим приезжают, но лично я, пройдя долгий путь от воспитанницы регентского класса до тётеньки-регентши сорока с лишним лет, не вижу ничего плохого в таком желании. И более того — скажу, что это правильно и хорошо, когда муж и жена, два в плоть едины не только в быту, но и в служении. Почему? Сейчас расскажу. Как очевидец и участник подобных историй. Начну с девчонок, которых ни семинарист замуж не взял, ни духовник не пристроил. К чему же быть готовой?

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Незамужняя регентша

Жизненный уклад людей, которые служат в храме, радикально отличается от бытия светского гражданина. Начнём с того, что приходится трудиться в общегражданские выходные и почти всегда в гражданские праздники (увы, они очень часто совпадают с церковными). То есть в субботу и воскресенье — вынь да положь, никаких поездок на дачу, пикников, паломничеств или театра. Вы поёте. Точка. Про паломничества на Святую землю в Рождество, на Пасху или к преподобному Сергию и день его тезоименитства — забудьте. Вы служите в своём храме, у вас бдение и полиелей, и там же вам «и Иерусалим, и Афон, и все мощи». А в воскресенье, между службами, воскресная школа, народный хор и венчание с отпеванием. 9 Мая — панихида. Новый год — в лучшем случае молебен вечером 31 го, в худшем — ночная служба, кои сейчас преизобильно начали служить, чтоб постящемуся мирянину было что противопоставить атеистам и агностикам, поедающим в эту ночь холодец и упивающимся шампанским. Поём и хвалим Господа непрестанно, одним словом.

На неделе подрабатываете на полставки, где придётся, где оставят. Где не раздражаются вашим вечным: «Ой, я сегодня вечером не могу, у меня служба. Да, и ещё, мне за свой счёт нужна неделька, у нас Страстная и Светлая, поём каждый день. Нет, меня не будет на корпоративе, сегодня сочельник, до первой звезды нельзя...» Где не будут каждый день выбрасывать вашу маленькую иконку, стоящую на рабочем столе, в мусорное ведро, обвиняя вас в религиозной пропаганде. И такое бывает. Совмещаете кое-как, волка ноги кормят. Живёте почти без выходных, потихоньку превращаясь в тусклую, вечно уставшую дамочку.