Безбесыш. Предземье

Рядом с первым подносом тут же появляются: второй, третий, четвёртый и пятый, принесённые помощниками хозяина кухни. Не только Ханс хочет кушать. Я и ещё двое мальчишек — все подавальщики трактира в полном составе — бросаемся к стойке. То, что это заказ первого стола можно не уточнять. Волшебный аромат морских раков щекочет ноздри, да и количество блюд не даёт ошибиться.

Поднос с раками хватает Микитка. Он из нас троих самый опытный — и работает здесь больше года, и по возрасту старший. Девок в Приюте не держат. Что подавальщики, что кухонные — сплошь одни мужики. Как говорит управляющий: “Бабам место в других заведениях. Трактир — это про пожрать, а не про семя скинуть.”

Кстати, главный наш уже стоит у дверей кабинета, как называется комната со столом — войдёт вместе с нами, чтобы ещё разок выразить своё почтение второму на всю гильдию человеку. Лизоблюд. И на входе гостей встречал, и напитки приносил лично, и заход подавальщиков с блюдами ему обязательно надо возглавить. И это хорошо. Пусть тоже послушает, что говорить буду.

— Готовы? — окинул нас придирчивым взглядом управляющий. — Патар, держи ровнее подносы. Заходим.

Каждый раз слышу своё новое имя и всего передёргивает. Я ведь здесь под чужим. Конь, когда его придумывал мне, видно, просто созвучное выбрал, а вон как красиво попал. Ещё одна насмешка судьбы.

— Ваш заказ. Можно? — постучал управляющий и, услышав ответ-разрешение, потянул на себя ручку двери.

— Кушать подано, судари. Повара старались. Для вас всё самое лучшее.

Несмотря на то, что в комнате сидели исключительно отъявленные душегубы, обращение: “судари” вполне подходило одетым в добротные чистые наряды мужчинам с вполне себе приличными лицами. Встретишь на улице — никогда и не скажешь, что перед тобой убийцы из соответствующей гильдии. Ханс так и вовсе похож на купца со своим золочёным камзолом и густой окладистой бородой. На купца, а никак не на мастера боя, которым является. Конь сказал, что правая рука Сердолика — самый сильный боец из всех, кого он знает.

Стоя у двери, управляющий, по мере выставления нами на стол блюд с подносов, торжественно озвучивал названия оных. Голубые морские раки в фирменном соусе, галушки с томлёной бараниной, котлеты из щучьей икры, пельмени с говядиной, жареный под гнётом цыплёнок… Кто бы нас так кормил?

Постепенно подносы в наших руках опустели, и Микитка, поклонившись гостям, первым выскользнул за придерживаемую управляющим дверь. За ним следом выскочил второй подавальщик. Я же, двигаясь к выходу, внезапно остановился и, повернувшись к гильдейцам, что уже потянулись к тарелкам, заговорил ровным спокойным голосом.

— Сударь Ханс, приношу извинения. Мне известно о готовящемся на вас покушении. Разрешите сказать.

Мгновение тишины — и под скрежет отодвигаемых стульев четверо из пяти убийц вскакивают. Руки на рукоятях ножей, в глазах готовность пустить оружие в ход. Сидеть остался лишь Ханс.

— Закрой дверь, — спокойным, но твёрдым голосом приказывает глава гильдейцев.

Это он управляющему. Тот стремительно исполняет.

— Говори.

Это уже мне. Я ещё не лежу на полу с приставленным к горлу ножом. Знак хороший.

— Ангус Волков желает вам смерти. Свиша, местный работник, подкуплен. Они знали, что вы сегодня придёте сюда.

— Пообщайся, — поворачивается Ханс к одному из своих людей, и тот тут же шагает к двери. — Проводи, — переводит глава гильдейцев взгляд на управляющего. — И, чтобы всё тихо.

— Слушаюсь, — оторопело кивает трактирщик и вместе с отправленным за Свишей убийцей выходит из кабинета.

— Если это поклёп… — начинает верзила со стянутыми в конский хвост чёрными волосами.

— Откуда у тебя информация? — перебивает его не растерявший спокойствия Ханс.

Взгляд равнодушный. На лице не следа хоть каких-нибудь чувств. Кого-то он мне напоминает.

— Я тот, кого послали по вашу душу.

Вот нож и у горла. Висит в воздухе, едва не касаясь остриём кожи. Так быстро подлетел, что я даже не заметил откуда он выскочил. Желай одарённый моей смерти, я бы уже булькал кровью. Сомневаюсь, что бес успел бы подставить свои чешуйки. Не дёрнуться получилось только ценой невероятных усилий.

— Поосторожнее. Разговор интересный. Хочу послушать его.

И мне:

— Продолжай.

Отлегло. Самое сложное место пройдено. Дальше проще.

— Меня зовут Китар. Китар-смерть, — начинаю я, стараясь казаться таким же спокойным, как и мой собеседник.

— Говорящее прозвище, — перебивает меня Ханс. — Но ты не из наших. Не слышал.

— Я с Муна, сударь. И я не из гильдии. Охотник. Случилось не поделить кое-что с одним купеческим родом, и нынче я в розыске. На днях меня попытались ограбить. Теперь в Земграде на четверых воров меньше.

Один из людей Ханса одобрительно хмыкает.

— Но от дружинников не получилось сбежать, — продолжаю я, стараясь успеть все объяснить прежде, чем у главы душегубов иссякнет терпение. — Те опознали меня по приметному дару и отдали Ангусу, что примчался выяснять, кто порезал воров.

— Что за дар? — вклинивается другой бородач с шапкой густых каштановых кудрей на голове.