Бездарь. Пять шансов из тысячи

Не заработало. Или заработало, но, как говорил Карлсон, весьма «приблизительно»: гудение прервалось. Минут на пятнадцать-двадцать. А на тестовый режим вышло только с третьего «включения». И начало менять высоту тона и громкость чуть ли не раз в десять секунд.

Такая какофония длилась больше часа. А когда, наконец, прервалась окончательно, в эфире раздался страшно довольный голос Вересаева:

– Ну че, Оль, к разврату готова?!

– С тобой, любимый, я готова на все… – с придыханием ответила она.

– Смелое заявление! – хохотнул снайпер. – Проверю. Вечером. Если захочешь!

– Ты только обещаешь… – притворно вздохнула она. – А я страдаю. И чем дальше – тем сильнее!

– Ладно, о твоих страданиях поговорим потом. Давай-ка, строй своих архаровцев и гони их сюда…

Услышав приказ «строиться», «архаровцы», порядком уставшие от отработки правильного положения тела при броске «медузы», с трудом поднялись на ноги и вопросительно уставились на Фролову. Полюбовавшись на их чумазые лица и изгвазданные травяным соком одеяния, девушка не без труда удержалась от улыбки:

– Могу вас порадовать: на этом подготовительная часть сегодняшней тренировки закончена, и через несколько минут мы перейдем к основной…

Сил радоваться у магов не оказалось. Поэтому сотню метров до объекта номер три они не шли, а плелись. По спиральной лестнице, опоясывающей «бочку» снаружи, тоже поднимались через «не могу», не обращая внимания ни на мощное гудение, раздающееся за стеной, ни на вибрацию ступеней. И здорово отстали от бодрой и полной сил Фроловой. Зато когда вошли в узенькую дверь и увидели Вересаева, парящего в трех метрах от решетчатого пола, враз забыли про свою усталость и потеряли дар речи. Ибо, заметив вновь прибывших, Максим немного покрутился в горизонтальной плоскости, при этом воспарив к выгнутой парусом рыбачьей сети, натянутой под стропилами крыши, затем сделал заднее сальто, и, скользнув к краю потока, эффектно спрыгнул на помост.

На этом шоу не закончилось: как только снайпер выпрямился и снял шлем, незнакомый Ольге седовласый маг, стоящий за чем-то вроде пульта, шевельнул рукой, и рев воздуха стих.

– Труба аэродинамическая магическая ТАМ-В-1 предназначена для наземной отработки элементов прыжка как отдельным парашютистом, так и группой из четырех человек… – заученно начал артефактор, чуть спотыкаясь на незнакомых терминах и изредка помогая себе жестикуляцией. – Система амулетов воздуха, принципиальная схема работы которой была создана под руководством уважаемого Макса о-Вересса, позволяет регулировать скорость исходящего потока в самых широких пределах и снабжена защитой «от дурака». Говоря иными словами, даже при крайне невысоком уровне подготовки

оператора этой установки второстепенные амулеты-ограничители автоматически гасят любое закритичное воздействие на основной контур, что, как вы понимаете, обеспечивает сохранность здоровья и жизни спортсменов

…

Увы, дальше маг ушел в такие дебри артефакторики и ритуалистики, что Ольга выхватывала из его монолога только вересаевские «дежурные» выражения да наслаждалась выражением легкого охренения, не покидающего лиц архаровцев. Впрочем, финал речи она оценила по достоинству, ибо, описав возможность коммерческого использования аэродинамической трубы, артефактор вдруг сделал паузу и… сломался – нервно сглотнул, восторженно уставился на та-Горена и всплеснул руками:

– Человек летает! Как птица, без всяких крыльев! Я видел это своими глазами, знаю, что могу взлететь сам, но… до сих пор не верю!!!

– Э-эх! Какую речь обо… хм… испортил! – сокрушенно вздохнул Макс, недовольно покосился на мага, виновато вжавшего голову в плечи, и махнул рукой: – А, ладно, хрен с ним, как-нибудь обойдемся! Старшина Фролова?!

– Я! – тут же отозвалась Ольга.

– На исходную бего-ом марш!!!