Безмолвие

Когда это случилось, Кри лежала, свернувшись калачиком, под черным деревом. Смерть матери она ощутила как крик ястреба; сознание ее вдруг расширилось, охватив множество жизней с их памятью и мыслями. Кри будто увидела мир с огромной высоты, ощутила движение земли и неба, холмов и рек, ход времени, местоположение людей в Пустоши. Она познала огорчения и любовь матери, ее торжествующую предсмертную гордость. Познала безумие Айны и любовь Массасси, тьму войны, чудеса мира и семьи, стабильность империи. Кри была собой и другими, нитью, сплетающей тысячи жизней. Для начала она сосредоточилась на Массасси, ощутила ее тепло и готовность.

Дитя…

Она была словом. И слово было ею.

Приди ко мне.

Кри хотела этого, но голова шла кругом. Она коснулась земли под руками, а потом неба. Отыскав нужное место в вышине, направила туда мысленный посыл: молчание, перспектива, расстояние. Там, в тишине и покое высших пределов, она медленно раскрылась, ловя проблески прошлого и настоящего. Тысячи жизней и их память стали ее жизнями и памятью. Ее знанием и силой. Прокричал ястреб, и Кри была там.

Становилась им.

Кри излилась в птицу и ощутила чистоту ее цели. Ястреб крикнул второй раз, и этот звук был для Кри словами, обращенными к матери. Они означали «согласие», «понимание» и «любовь».

«Спасибо тебе за мою жизнь».

«Прощай».

Глава 45

Для Джонни все свелось к одному – бежать. Он не помнил первый шаг, не помнил даже второй, но дальше был только бег. Тьма, ветер и Джек, потянувший Джонни за руку.

– Какого черта? Что происходит? – Выстрелы ударили у них за спиной, и Джек рванул первым. Перевалившись через стену, он потащил за собой друга. – Зачем она это сделала? Зачем убила ее?

Джонни не ответил. Тварь из могилы была наконец-то мертва. Мать Кри тоже погибла. Они влетели в туман, когда грохнул еще один выстрел. Кри тоже убегала.

– Ты только не останавливайся, – сказал Джонни, и целых пять долгих минут оба следовали этому правилу. Шевелись. Смотри под ноги. Не думай. Остановились там, где кончился туман. Вывалились в ясную ночь.

– Что за черт, а? Что происходит? – прохрипел Джек.

Джонни рухнул на колени, уже готовясь к тому, что его вот-вот вывернет наизнанку. На руках стыла влажная, скользкая глина.

Сто семьдесят три года.

Потом свежий воздух…

Потом…

Джонни смахнул лезущий в глаза липкий пот.

Все липкое, склизкое, влажное…

Как кожа у той твари.

Как мешанина у нее в черепушке.

– Джонни?

– Не сейчас, Джек.

– Джей-мэн…

– Господи…

Джонни открыл глаза и еще успел увидеть, как рушится стена тумана. Она обваливалась сверху вниз, и клубы уползали по земле к деревьям.

– Что происходит? Что нам делать?

Ответа у Джонни не было. Он не знал даже, жив ли еще Леон. Луана – да, она точно умерла – он это чувствовал, – но Леон, как и Вердина, оставался неясным, размытым пятном. Он воспринимал их как мерцания, то вспыхивающие, то почти исчезающие. Задержавшись с минуту на них, Джонни попытался найти Кри, но не обнаружил ни малейшего ее следа.

– Копы зашевелились. – Джонни ощущал их страх как пульсацию красного. – Они близко.

– Хорошо. Пойдем к ним.

Но страх полицейских беспокоил Джонни.

– Ну же, Джей-мэн. Копы, оружие. То, что нам сейчас надо. – Джек смотрел на друга умоляющими глазами. – Чего мы ждем?

Джонни ждал вдохновения, но, конечно, Джека такой ответ не устроил бы. Глядя на друга, он видел страх, который не проходит сам по себе. Джек пережил потрясение, опрокинувшее его мир, выбившее фундаментальные опоры.

– Ты прав. Это самое логичное решение.

– Вот именно. Логичное. Пожалуйста, бога ради, идем.

– Да, идем. – Джонни положил руку Джеку на плечи и повел его к церкви. Деревья по обе стороны тропинки будто отступили, чтобы дать им больше места. Вдалеке появились огни. Кто-то развел костер. – Видишь? Все хорошо. Идти надо прямо. Ты понял?

– Что мы им скажем?

– Не знаю. Ты же юрист.

– Да, юрист.

– Прежде чем войти, предупреди. Ясно? Подай голос. Ты понял?

– Подожди. Что?

Джонни почувствовал, как задрожал Джек, но мерцание костра придало ему уверенности. Повернув друга в нужном направлении, он подтолкнул его вперед, свернул с тропинки и исчез. Джек разозлится, ему будет страшно, но где-то тут разгуливал Джон Мерримон, и Джонни подумал, что знает место, где стоит поискать его. На третьем холме от начала гряды.

Место, помеченное дымом.

Место, помеченное огнем.

* * *

Старуха прямилась, и Леон застыл как вкопанный. Вердина была такая маленькая и сухонькая, но в руке она держала револьвер, и Леон не поручился бы за свою безопасность.

– Ты их отпустил, этих мальчишек.

– А надо было задержать?

– Свидетелей не оставляют. – Вот такие простые, но страшные слова услышал Леон. Старуха плюнула на землю и едва не попала в мертвое лицо кузины. – Какого черта, малыш? Чего ты ждешь? Скидывай их в яму.

– Что?

– Хочешь, чтобы тела нашли копы? – Она махнула револьвером в сторону старой церкви, до которой было не больше полумили. – И пошевеливайся.