Безмолвие

Джонни высвободил руку, но укрыться от цепкого взгляда бывалого копа было негде. Хант взял на заметку и царапины, и ссадины, и то, как Джонни сидит, неловко повернув плечо.

– Вылезай-ка, парень.

– Я только маму повидать…

– Твоей мамы здесь нет. Давай, сынок, быстренько. Выходи.

Недолго подумав, Джонни заглушил мотор и выбрался из кабины. Клайд, стянув перчатки, пристально наблюдал за ним.

– Выглядишь малость побитым. Что произошло?

– Ничего.

– Не похоже, что ничего. Ребра?

– Ты почему спрашиваешь?

– Не надо со мной так, сынок. Я же видел, как ты сидишь, как идешь… Думаешь, я никогда ребра не ломал? Ну, хватит. Давай-ка посмотрим. – Джонни бросил взгляд на улицу и подтянул рубашку на боку. Клайд негромко свистнул. – Вот так так… Да у тебя все разбито. Подрался?

– Упал.

Клайд задумчиво и с нескрываемым недоверием посмотрел на Джонни. Драки уже случались: с нарушителями, с двумя охотниками. Результат – четыре месяца в тюрьме. Джонни был упрям и на попятный шел редко. Отсюда и проблемы.

– Иди в дом, я тебя подлатаю.

Джонни опустил рубашку.

– Ни к чему это.

– Я к тебе не с просьбой обращаюсь.

Привыкший к тому, что его приказам подчиняются, коп повернулся и, не оглядываясь, направился к дому. Джонни замялся, глядя ему в спину, и, отстав на три шага, потянулся следом – по гравийной дорожке, к затененной веранде.

Войдя в дом, они прошли по широкому коридору к ванной.

– Снимай рубашку. Садись. – Клайд показал на табуретку перед раковиной и зеркалом. Не поднимая глаз, Джонни стянул рубашку. Его отчим, порывшись в шкафчике, достал перекись водорода, мазь и лейкопластырь. Выпрямившись, несколько секунд молча наблюдал за Джонни, сидевшим с опущенной головой и смотревшим куда угодно – на стену, пол, собственные руки, – но только не в зеркало. – Вот и твоя мать иногда то же самое делает. Не так часто, как раньше, но случается.

– Ты о чем?

Клайд сел, и, когда заговорил, голос его звучал уже мягче.

– О том, как она собирается с силами, прежде чем посмотреть в зеркало. Обычно по утрам; ей двух-трех секунд хватает.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Не понимаешь? Разве?

Джонни посмотрел в зеркало и в своем отражении увидел лицо мертвой сестры-близняшки.

– На следующей неделе будет десять лет, как мы ее нашли.

– Знаю. В четверг.

– Ты вообще об этом разговариваешь?

– С твоей матерью? Иногда. Не скажу, что часто.

Джонни отвел взгляд от зеркала.

– Где она?

– На побережье с какими-то приятельницами. Оно и к лучшему. У нее бы точно удар случился, если б увидела сейчас твою спину.

– Что, плохо?

– А ты не смотрел?

Джонни покачал головой.

– Ну так взгляни.

Не поднимаясь со стула, он повернулся – и увидел, синяки, ссадины и порезы.

– Рубашка в крови, – сказал Клайд. – Дам другую.

– Спасибо.

– Дальше будет больно. – Он потрогал ребра, спину. – Сиди смирно. – Джонни постарался, хотя давалось это с трудом. – Порядок. Ребра, думаю, целы. Может, только трещины… А вот ушибов хватает.

– Мы закончили?

– Еще нет.

На все ушло минут десять. Закончив, Клайд достал из шкафа рубашку и бросил Джонни.

– Не мешало бы швы наложить, но, думаю, и лейкопластыря достаточно. Ты только не напрягайся несколько дней. Понятно? Топором не работай и на это чертово дерево не лазь. – Джонни кое-как натянул рубашку. Клайд стоял, прислонившись к стене. – Хочешь поговорить об этом?

– Просто упал. Ошибся по невнимательности.

– Я видел, как ты ошибаешься, – но только не по невнимательности.

– В этот раз именно так. Сглупил.

– Как жизнь вообще? Всё в порядке?

– Да, нормально.

– Что с деньгами?

– С деньгами тоже.

– Да как так можно, Джонни? Ты же не работаешь. И не собираешься.

– Папина страховка…

– Да, отцовская страховка, есть такое дело… Давай-ка об этом поговорим. В тринадцать лет ты получил по отцовской страховке сто тысяч долларов. К восемнадцати годам сумма увеличилась до… примерно ста двадцати, так? Сколько потратил на адвокатов? Всё?

– Я в порядке, Клайд. Честно.

– У тебя есть мы, сынок. Давай поможем.

– Я же сказал, мне деньги не нужны.

– Только потому, что живешь на ягодах, корешках да змеях…

– Все не так, и ты сам это знаешь.

– Ладно, пусть у тебя есть огород. Хорошо. А если не сможешь охотиться и работать в поле? Если это болото возьмет да и проглотит тебя целиком?

– До сих пор не проглотило. И не проглотит.

– Ты не сможешь прожить так всю жизнь.

– Это кто сказал? – Джонни поднялся. – Послушай, спасибо за перевязку и все такое, но мне пора.

Он шагнул в коридор, но Клайд удержал его раньше, чем он дошел до двери.

– Ну же, Джонни. Подожди, подожди. – Тот на секунду остановился, но Клайду хватило и этого. Он развернул пасынка к себе, осторожно обнял. – Мы же любим тебя, сынок. Скучаем. Беспокоимся. – Отступил на полшага, но положил руки ему на плечи. – Здесь тебя никто не осуждает. Посмотри на меня. – Джонни посмотрел и почувствовал, как откуда-то волной накатывает злость. – Все, что только надо. Если захочешь вернуться. Если потребуются деньги.

– Слушай, Клайд…

– Ты хочешь уйти, знаю. Сам вижу и понимаю. У тебя на первом месте Хаш Арбор, всегда. Только прежде чем уйдешь, скажи мне кое-что. Помоги понять.

– Что?