Безмолвие

Оно лежало на металлическом столе: на коже пятна от синяков и грязи, живот вскрыт, часть внутренних органов удалена, часть осталась внутри. На одних весах лежало что-то похожее на печень, на других как будто бы сердце. Пространство за металлическим столом с телом терялось в зеленоватом сумраке, в котором угадывались смутные очертания других столов и какое-то оборудование. Там же, в сумраке, стояли двое мужчин: Хант и Трентон Мур, судмедэксперт. Они спорили.

– Клайд, тебе нельзя здесь находиться…

– Речь идет о моем сыне. Я имею право знать…

Сознание Джека едва регистрировало голоса. Восприятие фиксировало только мясо и кожу, бледную серость раскрытой грудной полости. Срезанную верхушку черепа. Согнутую под неестественным углом руку. Сломанные бедра. Он хотел отвести глаза и не мог.

Господи…

По какой-то почти забытой с детства привычке Джек поднял руку и перекрестился. Никакой тайны жизни на этом столе не было, только мышцы, сухожилия и мясо с прослойками жира. От лица осталось немногое.

Он попятился, добрался, держась за стену, до какого-то стола, оперся руками о холодную металлическую поверхность и открыл рот, стараясь не дышать носом, не видеть раздавленных костей и разорванной, пожеванной плоти. Прошло десять секунд. Еще пять.

Успокойся, мысленно приказал себе Джек. Не получилось. Он попал на склон, и склон увлекал его вниз. Сила влечения особенно проявилась по пути домой: огни, зеркала, темные здания – все сливалось в мутную кляксу. Джек не смог бы объяснить, откуда взялся холод в сердце, но подумал, что это, наверное, самое настоящее из всех чувств, которые он когда-либо испытал.

Изуродованное тело.

Трудные вопросы.

Он взбежал по лестнице, ввалился в квартиру и запер дверь. Мир затих. Минуту или больше он стоял в темноте, потом посмотрел в окно на городскую улицу. Катились, как обычно, машины. Вечер был просто вечером. Джек включил настольную лампу, налил стакан и тут же выпил. Объяснение будет, сказал он себе. Старания и упорство Трентона Мура не пропадут зря, причины смерти Бойда в конце концов откроются и обретут смысл. Так говорил Джек – и сам себе не верил.

Что-то жуткое проснулось и шевелилось в Пустоши.

Он долго старался разубедить себя в этом, но и Джонни тоже был не прав. Джонни врал и что-то скрывал. Поразмыслив, Джек отказался от второго стаканчика и вместо этого позвонил Лесли Грин и попросил ее прийти. Она попользуется им, он попользуется ею, но это нормально. После всего увиденного в морге ему хотелось, чтобы рядом был кто-то мягкий, теплый и настоящий.

Глава 15

Хант проснулся до рассвета, и первым его чувством было облегчение. В постели рядом с ним наконец-то спала мать Джонни, чему детектив был бесконечно рад. Ночь с Кэтрин прошла тяжело. Ее единственный сын обвинялся в убийстве, и Хант не сумел ему помочь. Бурные рыданья и слезы сменились иррациональным гневом.

Она требовала, чтобы муж все уладил.

А он не мог.

С величайшей осторожностью Клайд выбрался из постели. Жене требовался отдых, а ему – спокойное место, чтобы подумать. От этого дня зависело многое. Нужно найти по возможности наилучшего адвоката. Повидаться с Джонни. Собрать деньги. Еще раз поговорить с суд-медэкспертом и окружным прокурором. Но самое главное – встретиться с тем, кто выжил, – Джеймсом Киркпатриком. Вопросов много, и самые быстрые ответы на них может дать именно он. Может быть, Киркпатрик что-то знает. Может быть, он – убийца.

Выскользнув тихонько из комнаты, Хант оделся, сварил кофе и вышел с чашкой на переднюю веранду. Улица еще спала. На бледной траве поблескивала роса. Возле калитки ждала газета.

Клайда вовсе не тянуло развернуть ее страницы.

Попивая кофе, он смотрел на белое пятно, раздражавшее своим ненавязчивым присутствием. Газета, завернутая в пластик. Обычное дело. Но полицейские тоже разговаривают, а это означало, что Джонни уже обосновался на первой странице. Хант это знал.

Сделав последний глоток, он вздохнул, спустился с крыльца и прошел по посыпанной белым гравием дорожке к выкрашенной в такой же цвет калитке. Она открылась бесшумно, он наклонился и взял газету, но развернул ее, только вернувшись на кухню. Набранный трехдюймовыми буквами заголовок на первой странице гласил:

«МАЛЕНЬКИЙ ВОЖДЬ» АРЕСТОВАН

В СВЯЗИ СО СМЕРТЬЮ МИЛЛИАРДЕРА.

Ниже соседствовали одна с другой две фотографии Джонни. Первая, десятилетней давности, прославившая его на всю страну, уже давно обрела культовый статус. На ней Джонни был тринадцатилетним мальчишкой с лицом, измазанным ягодным соком и золой, кровоточащими царапинами на груди, орлиными перьями и трещоткой гремучей змеи. Он сидел в машине, из которой его вытаскивали взрослые мужчины, и рядом спасенная им девочка.

Тиффани Шор.

Хант помнил.

Вторая фотография показывала Джонни после расстрела им лагеря Уильяма Бойда. На ней у него были те же скулы, черные волосы и непроницаемые глаза. Он не улыбался и выглядел опасным.

– Черт.