Безмолвное падение

Больше мы не разговаривали. Луиза звонко хрустела овощами, заставляя всё внутри меня сжиматься от крайне неприятного звука, я переменно нажимала на педаль газа, наполовину высунувшись из окна, чтобы не чувствовать обилие специй в замкнутом пространстве. Когда я остановила машину на парковке напротив университета, пара уже 10 минут как началась. Внутри всё похолодело – я искренне не понимала, как такое могло произойти, ведь выехала я намного заранее.

– Спасибо, Вив, я побежала, – послав мне воздушный поцелуй, Луиза схватилась на ручку, оставляя на ней жирный след, и выскочила из машины, вновь забыв придержать дверь.

Я бесшумно вздохнула и покачала головой, после чего протерла грязное место салфеткой. Я всё равно опаздывала, пара секунд, потраченные на уборку, ничего не поменяют.

Я поспешила к нужному корпусу, поднялась к уже ранее изведанной аудитории и несмело приоткрыла дверь. Светловолосый молодой мужчина, активно жестикулируя, рассказывал что-то слушателям. Людей было немного, большая часть заинтересованно внимали рассказу, остальные скучали, рисовали что-то в тетрадях или увлеченно листали новостные ленты в мобильных устройствах. Я кинула быстрый взгляд на доску. Небрежным крупным почерком на ней было выведено «Английский романтизм», под надписью – несколько известных фамилий, жирно обведенных в круг. В верхнем углу уже ровнее было выведено «Мистер Адам Филлипс». Я вошла, мужчина тут же обернулся и долго посмотрел в мою сторону. Это он отправил меня на собрание вчера. Я быстро кивнула преподавателю и хотела уже занять место на трибунах, но Филлипс покачал головой.

– Постойте, мисс. Если вы думаете, что истоки английского романтизма совсем необязательная тема для заслушивания с самого начала, может вы зачитаете нам одно из стихотворений… Ммм… Блейка?

Я подняла брови и удивленно посмотрела на трибуны в поисках поддержки, которой ожидаемо не оказалось. Его ерундовая просьба, которую я услышала, выбила меня из равновесия. Некоторые студенты, не раздумывая, сменили фокус внимания и сейчас с жадным интересом наблюдали за вырисовывающейся сценой. Я прокашлялась. Блейка значит? Ну-ну.

– Ни любопытства, ни тоски

Ни в ком не вызвал мой удел.

Никто не подал мне руки,

Никто в глаза не поглядел.

Мир тайных грез и тайных бед

Не озаботил никого.

Промчалось восемнадцать лет

Со дня рожденья моего.

Случалось: забывая спесь,

Душа молила об одном —

Чтоб душу любящую здесь,

Здесь, на земле, найти свой дом.

То было время страстных снов,

Но чувство не вошло в зенит.

И после долгих вечеров

Огонь зари почти забыт.

Иссяк фантазий дивный пыл,

Надежда обратилась в прах,

И дальше опыт мне открыл,

Что правды нет в людских сердцах.

О жизнь – как страшно было в ней

Зреть лицемерье, фальшь, разврат:

Бежать в себя и – что страшней —

В себе найти весь этот ад.

– Прекрасно, просто прекрасно. Только вот это не Блейк, – мужчина скрестил руки на груди и прислонился к высокому столу.

Я покачала головой и спокойно улыбнулась. Не Блейк.

– Эмили Бронте. Вы обсуждаете английский романтизм и на доске нет ни одного женского имени. Я решила это исправить.

– Исправить мою рабочую программу? – преподаватель вздёрнул бровь. Он смотрел на меня холодно и строго, ещё строже и холоднее, чем вчера. Его взгляд был отталкивающе резким, я могла разглядеть в его глазах медленно нарастающее недовольство.

– А чтение стихов при опоздании являются её частью?

– Да, и это ждёт каждого, кто решит опоздать на мои пары. Что касается вас, мисс…

– Вивиан Льюис.

– Мисс Льюис… Репрезентация – это похвально.

– Это не репрезентация. Это одно из самых громких литературных имён 19 века.

– Громких… Какой был псевдоним… Элис Белл? Мне кажется, о таком слышали только мы с вами. И вы думаете, она должна стоять в одном ряду с Байроном и Шелли?

– Так думают все, кроме вас, очевидно, – я завела руки за спину и сжала их в кулаки, к ладоням под давлением ногтей прилила кровь. Ощущение возможной потери самообладания непрерывно нарастало, я почувствовала, как порозовели щёки.

– Давайте обсудим феминистскую литературу в другой раз.

– Это готический роман, а феминистскую литературу породила её сестра Шарлотта.

Мужчина долго посмотрел мне в глаза и закусил губу. Я почувствовала его напряжение – бегающий взгляд явно свидетельствовал о том, что контроль над ситуацией он отпустил.

– «Джейн Эйр», конечно. Присаживайтесь, мисс Льюис.

Я закусила губу и не раздумывая заняла место на первом ряду. Он продолжил лекцию. Явно сбитый с толку, он то и дело посматривал на меня. В его светлых глазах под нахмуренными бровями читался опасливый интерес. Я не смущаясь ловила каждый его взгляд, увлеченно слушала и что-то помечала в тетради, так как рассказ его был вполне познавательным.

После звонка в конце пары я с трудом собрала свои вещи и поднялась из-за трибуны. Я чувствовала на себе взгляд Филлипса и уже ожидала, что он задержит меня, но мужчина ни слова не сказал, и я спокойно покинула кабинет.