Безмолвный мир Николаса Квина

— На машине Квина вы направились в Кидлингтон и благополучно поставили её в гараж на Пайнвуд-клоуз. Там вас вновь сопровождало забавное сочетание удачи и невезения. Начнём с удачи. Дождь по-прежнему хлестал как из ведра, и вряд ли кто-то стал бы приглядываться к человеку, вылезшему из автомобиля Квина, чтобы отпереть дверь «собственного» гаража. К тому же было темно, а на углу Пайнвуд-клоуз ещё темнее, поскольку кто-то — кто-то, вы слышите, Руп? — позаботился о том, чтобы уличный фонарь у дома незадолго до этого был вдребезги разбит. Я не обвиняю в этом конкретно вас, но вы должны простить мне мои невинные предположения. Итак, даже если кто-то вас видел, наклонившего голову под дождём в куртке Квина с надвинутым капюшоном, я сомневаюсь, что у него возникли какие-либо подозрения. Телосложение у вас почти такое же, как было у Квина, и вы, как и он, носите бороду. Но, с другой стороны, вам крепко не повезло. Случилось так, и вы не могли не заметить этого факта, что у окна второго этажа сидела женщина. Она уже долго просидела там в ожидании. Боялась, что начнутся преждевременные роды, поэтому несколько раз звонила мужу в Коули и в нетерпении ожидала с минуты на минуту его прихода. Итак, как я сказал, само по себе это не было фатальным обстоятельством. Она вас, конечно, видела, но ей ни на секунду не пришло в голову, что человек, вошедший в дом, был вовсе не Квин. И сами вы, должно быть, тоже взвесили свои шансы и предположили то же самое. Тем не менее она увидела, как вы входили в дом, где вы немедленно обнаружили, что миссис Фарт — у вас должно было иметься подробное досье на домашнюю прислугу — итак, как я сказал, миссис Фарт по чистой случайности не смогла завершить уборку. Более того, она оставила записку, в которой говорилось, что она скоро вернётся! Это была неудача, верно, но вы вдруг увидели, как это можно использовать себе во благо. Вы прочли записку миссис Фарт, скомкали её и выбросили в мусорную корзину. Затем вы зажгли газовый обогреватель и аккуратно спрятали использованную спичку в коробок. Вам не следовало этого делать, Руп! Однако все мы совершаем ошибки, не так ли? Затем — ловкий ход! У вас в кармане лежала записка — записка, написанная рукой самого Квина, записка, которая не только казалась подлинной, но и была таковой. Любой эксперт по графологии мог подтвердить чуть ли не с первого взгляда, что это почерк Квина. И такое подтверждение, разумеется, было дано. Почерк принадлежал Квину. Вам чертовски везло, не правда ли? Записка была адресована Маргарет Ральстон, личной секретарше Квин. Но имя адресата не было указано. Только инициалы: М. Р. В куртке Квина вы нашли тонкую чёрную капиллярную ручку и искусно переправили инициалы. Это было несложно не правда ли? Небольшая закорючка, и «М» превратилась в «М-с», а дополнительный кружочек слева превратил «Р» в «ф». Сама записка была очень подходящая — достаточно расплывчатая — для этой липы. Как громко, должно быть, вы смеялись, оставляя записку на видном месте — на крышке серванта. Право слово! Затем вы ушли. Но вам не хотелось рисковать ни в чём. Поэтому вы удалились через задний ход вышли на задний двор, а затем — через пролом в изгороди и по тропинке на пустыре — в супермаркет «Кволити». Всё равно вам надо было выйти из дома, так почему бы не довести обман до конца? Вы купили какие-то продукты, и даже когда вы ходили среди магазинных полок, ваш мозг работал без остановки. Купить что-то такое, что заставило бы подумать будто Квин в тот вечер ждал кого-то к ужину! Почему бы нет. Ещё один умный ход. Два куска вырезки и к ним ещё чего-нибудь. Однако вам не следовало покупать масло, Руп! Во-первых, вы купили не тот сорт, а во-вторых, у Квина было достаточно масла в холодильнике. Как я уже сказал вы поступили умно. Но при этом явно перестарались.

Как и вы, инспектор, — наконец-то встрепенулся Руп. Он достал сигарету, закурил и подчёркнуто положил использованную спичку в пепельницу. — Если честно, я не допускаю мысли, будто вы ждёте, что я поверю всему этому изощрённому бреду. — Он говорил взвешенно и рационально и выглядел более уверенным в себе. — Если у вас за душой нет ничего, кроме этой уморительной болтовни подростка начитавшегося детективных романов, то, полагаю, вы должны немедленно меня отпустить. Но если вы будете продолжать настаивать, мне придётся пригласить своего адвоката Я не стал этого делать раньше, когда вы сообщили мне о моих правах — кстати, я знаю свои права, инспектор! — но я решил, что лучше иметь на своей стороне невиновность, нежели казуиста, однако вы меня довели. У вас нет ни малейшего свидетельства ни одного из тех вымышленных фактов, которые вы ставите мне в вину. Ни малейшего! И если вы не можете придумать ничего лучшего, то, полагаю, в ваших же интересах, не только в моих, немедленно прекратить это дурацкое представление.

— Значит, вы отрицаете мои обвинения?

— Обвинения? Какие обвинения? По-моему, вы не предъявили мне никаких обвинений.

— Вы отрицаете, что та последовательность событий…