Безопасность Родины храня

Пятый год живет он по-фронтовому. Сейчас, правда, уже не то, что было раньше, когда гонялся за бандами по лесам и горам, постоянно выезжал в села, на хутора, ночевал где придется, питался как удастся и все время был в напряжении, в опасности, ибо враг был опытен, жесток и коварен. Да, теперь обстановка другая, нежели тогда, в конце сорок шестого.

Вспоминая начало своей чекистской деятельности, когда на его участке действовало несколько десятков бандитов, которых он заочно хорошо знал, впрочем, как и они его, Ипатов подумал, что для него, наверное, самым сильным стимулом в этой работе было желание быстрее искоренить зло, мешавшее здешним людям жить по-новому. Охваченный таким стремлением, он был настойчив в поисках бандитов и их схронов и честным в своих взаимоотношениях с жителями сел и хуторов, где приходилось действовать. Они же, увидев, с какой самоотверженностью и чистосердечностью этот русский парень хочет избавить их от бандеровского террора, несмотря на его молодость, быстро прониклись к нему уважением и доверием. Все больше становилось у Ипатова помощников, в первую очередь сельских активистов и тех, кто пострадал от оуновцев.

Сам он стал за это время опытным оперативным работником, и еще насмотрелся за эти годы на трупы, извлеченные из колодцев, рек, лесных ям, не раз держал в руках оуновское изобретение — удавку, которую закручивали на шее жертвы, не раз бывал в хатах, где стены забрызганы кровью не только взрослых, но и грудных детей…

Ипатов не переставал удивляться, как сам остался цел и невредим, хоть смерть не раз смотрела ему в лицо.

Если бы, скажем, тогда, во время автоматной дуэли с Сойкой, не опередил на какую-то долю секунды бандита, — не сидел бы сейчас здесь. Тот Сойка был убийцей-профессионалом. Заклятый оуновец, который еще в тридцать девятом перешел на нелегальное положение, во время войны прислуживал гитлеровским оккупантам, а после их бегства, создав банду в своем селе, терроризировал всю округу. Ипатова, выслеживавшего Сойку и не раз видевшего результаты его «работы», поражала не столько жестокость бандита, сколько бессмысленность совершенных им злодеяний.

Ну за что, скажем, убил он того демобилизованного солдата, который возвратился домой, провоевав всю войну? Не успел фронтовик опомниться, как нагрянул Сойка. Его сообщники стянули солдата с постели, связали руки, вывели во двор и расстреляли. Отец до сих пор хранит веревку, которой был связан сын, показывает ее всем, кто заходит в хату, спрашивая одно и то же:

— За что?

До сих пор никто — ни односельчане, ни чекисты — не знает, за что была убита семья Дидыча. Может быть, за то, что жена — полька? Их расстреляли, где застали: жена возилась возле плиты, готовя ужин, Дидыч сидел на стульчике и резал листья табака, дочь как раз возвращалась от подруги…

Так что нетрудно представить, как радовались люди не только в селе, где родился этот выродок, но и во всей округе, когда после поединка Ипатова с ним во ржи, куда бандита загнали ястребки, Сойку настигла его, Александра, пуля.

Сколько же он сам и вместе с другими обезвредил головорезов и их руководителей?

И кто же теперь засел в этих горах?

V

Десять суток просидели они в темных сенях, пролежали на холодном чердаке. За это время они здесь освоились, а хозяева привыкли к их присутствию. Продолжительнее стали разговоры Александра с хозяйкой, растягивались вечерние беседы его помощников с девушками. Ипатов заметил, что Степан посматривает на Анну, все с ней переговаривается, а Михаилу, видимо, больше нравится Марийка. Но не придавал этому серьезного значения, уверенный, что ухаживанием все и закончится.

Когда прошла десятая ночь, он прервал засаду. Это было предусмотрено планом: если «заготовители» в течение десяти дней не придут, они оставляют хату и тем же путем, каким добрались сюда, возвращаются в Дрогобыч.

Так и было сделано.

В управлении, выслушав доклад Ипатова, сказали:

— Они должны прийти. Насколько нам известно, нигде в другом месте «заготовители» не появлялись. Поэтому необходимо продлить операцию. Как, хватит терпения? Должно хватить… Так что пополните запасы продуктов и готовьтесь высидеть, по крайней мере, еще дней десять.

Затем все, кто имел прямое отношение к операции, собрались в кабинете начальника и стали выяснять, что не принято во внимание, не продумано как следует.

— Связь, — сказал майор Мороз.

— Да, связь, — поддержал его Ипатов. — Со связью, мне кажется, неувязка. Каким образом мы, например, могли помешать местным властям провести картофельную проверку?

— Придется сделать так, чтобы без нашего согласия на этой территории никто не проводил никаких массовых мероприятий, особенно в ночное время. Да и нашим людям вместе с милицией и ястребками следует искать бандитов подальше от села, в лесу, и только днем. А звонить из сельсовета будешь, как договорились раньше, только майору Жаботенко. Пароли не меняются…