Безумная одержимость (ЛП)

Я не думала, что у Нико возникнут проблемы с тем, что я встречаюсь с кем-то, хотя я никогда полностью не проверяла эту теорию. Формально я находилась под его защитой и, следовательно, подчинялась правилам, но больше всего мне нравилось думать о себе как о свободном агенте. Тем не менее, я знала, что все в семье Руссо видели или слышали какую-то ссору между Кристианом и мной, и если мы вместе появимся в церкви, я никогда не услышу ее конца.

— Все думают, что мы ненавидим друг друга.

Он подошел ко мне и провел большим пальцем по моей щеке.

— Тогда давай покажем им, что у нас все хорошо.

Я прикусила губу.

— Ты отказываешь мне в спасении?

Я не смогла сдержать улыбку, а потом покачала головой и разочарованно застонала.

Мы приняли душ вместе, как всегда, но разница состояла в том, что он казался замкнутым, пока мы готовились, почти виноватым. И от этого у меня по спине побежали мурашки. Я не знала, что у него на уме и почему он хочет пойти со мной в Церковь, но начинала думать, что это было сделано по гнусным причинам.

Мы вошли в Церковь бок о бок, и он положил руку мне на талию. Если вся паства и не повернулась, чтобы посмотреть на нас, то по крайней мере девяносто пять процентов. Жар их взглядов обжег мою кожу. А потом начался шепот.

Глаза Елены расширились, когда мы проходили мимо. А Туз, положив руку на спинку скамьи, только удивленно приподнял бровь.

— Может, теперь завершим пари? —

спросила Вэл, когда мы сели рядом с ней и Рикардо.

— Нет, — упрямо отрезала я.

Она рассмеялась.

Кристиан сжал челюсти, но не сказал ни слова.

Во время службы он положил руку на голую полоску кожи между моим платьем и высокими сапогами.

Я думала, что мне это тоже нравится.

После этого девушки некоторое время стояли вокруг и сплетничали, в то время как мужчины вышли наружу, чтобы сделать то же самое.

— Я буду снаружи, malyshka. (прим.пер: Малышка) — сказал он мне на ухо.

А потом повернул мое лицо и поцеловал в губы. Это было коротко и мило, но собственнически, давая всем понять, что Кристиан Аллистер трахал меня девять раз до Воскресенья.

Мне показалось, что я услышала чей-то вздох.

— Вау, — выдохнула Валентина, обмахиваясь Библией и наблюдая за его удаляющейся фигурой. — Расскажи мне всё.

Мое лицо горело, пока я пребывала в состоянии неверия, что он действительно сделал это. Может — только может — я могла бы выдать наше совместное присутствие здесь за великодушный поступок, который я совершила, показав плохому человеку Господа, но сейчас это было совершенно неуместно.

— Предполагалось, что это будет просто секс, — пожаловалась я.

Вэл кивнула.

— Многие люди приводят в Церковь своих партнеров по сексу.

— Не могла бы ты сегодня сдержать свой сарказм? — я потёрла висок. — Кажется, я заболела гриппом.

Мне казалось, что я вот-вот подхвачу его уже больше недели. Должно быть постоянные проблемы с желудком.

— Ладно, давай немного вернемся назад. Чтя это была идея просто секса?

— Его! У меня нет чувства собственного достоинства, поэтому, конечно, я согласилась. Но теперь он водит меня на званые ужины, заставляет спать в своей постели, но даже не занимается со мной сексом, а потом, — я повысила голос, — Он целует меня в Церкви!

— Дорогая, — рассмеялась она. — Уверена, что ты просто ослеплена его невероятной красотой, но я здесь, чтобы сказать тебе, что он никогда не хотел от тебя просто секса. Все, что нужно сделать, это посмотреть на него, когда ты находишься в комнате, чтобы понять, что он одержим тобой.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что он явно обманом втянул тебя в отношения.

— Он, что? Он бы не... — я оборвала себя, потому что, да, он бы это сделал. — Но почему?

— Кто знает, почему мужчины так поступают? Он, наверное, думал, что ты ему откажешь.

Я пожевала щеку.

— Я бы отказала.

Я запаниковала, когда он предложил мне отношения в самолете, и теперь знала, что он заметил. В то время я не была готова ни к чему серьезному. А я все еще не была... верно? Нерешительность скользнула вниз по моей спине. Я не хотела отказываться от того, что у нас было — на самом деле, мысль о том, чтобы покончить с этим, вызывала у меня тошноту, — но мне также было неприятно думать, что он хотел от меня в конце.

— Что мне делать? — прошептала я.

— Ну, он определенно мужчина, способный тебя обрюхатить, — она поджала губы, глядя на мое тело. — Если уже не обрюхатил.

Я закатила глаза. Не так давно у меня начались месячные.

— Так вот в чем вопрос. И я буду честна и скажу, что он настолько напряжен, что немного пугает меня. Он бы не поднял на тебя руку, правда?

— Нет.

Я вдруг ни в чем не была уверена.

— Он тебе нравится?

Это казалось глупым вопросом по сравнению с тем, что я на самом деле чувствовала, думая о нем. Он возбуждал меня. Поражал меня. И он, казалось, заставлял меня чувствовать себя счастливее и живее, чем когда-либо. Сказать, что он мне нравится, было бы медвежьей услугой, но я не знала, как еще это объяснить.

— Даже очень.

— Какой он в постели?

Я прищурилась, глядя на нее.

Она рассмеялась.