Безумно опасна (ЛП)

Разряд молнии ударил в землю так близко от нее, что она почувствовала как ее волосы трещат от статического электричества. Но, затем, дождь начал стихать, стал едва моросить, и скоро походил больше на туман посреди неожиданно тихого вечера. Вода капала с крыши трейлера и напоминала барабанную дробь, а серебряная луна показалась из-за облака. Все закончилось.

Она прошлепала до двери, где сидел ее верный драконопес.

— Мило, — сказал он. — Можно мне печеньку? Из-за бурь я всегда голодный.

* * *

Алексей прибыл первым, колотя по двери и рыча словно медведь, на которого он и был похож.

— Баба, я здесь промок до нитки, ты меня уже впустишь?

У нее на сердце потеплело от облегчения, когда она услышала его знакомое ворчание снаружи, и тут же кинулась открывать ему дверь.

В тусклом свете ночи его темная фигура почти не была видна, и казалась темной тенью на черном фоне, зловещим вестником беды. Он придвинулся ближе и его черты стали в фокусе, как черно-белый снимок трансформировался в цветной. Оказавшись внутри, он отряхнулся, и капли холодной воды полетели по всей комнате, заставляя Бабу и Чудо-Юдо протестующе закричать.

— Алексей! Ты пытаешься нас утопить?

Баба щелкнула пальцами и вода исчезла, оставляя сухого, но все еще сердитого, огромного мужчину, стоять посреди кухни.

— Я был достаточно близок тому, чтобы утонуть сам, — сказал он, хмуро глядя на нее. — Можешь разделить со мной такую радость.

Он протопал к дивану и сел в конце трейлера, когда раздался другой, менее сильный, удар в дверь.

— Михаил! — сказала Баба, впуская его и обсушив. — Я уже начала беспокоиться о вас троих. Ты в порядке?

Его яркие голубые глаза сверкнули как молния.

— Теперь да. Я полагаю это ты остановила эту ночную бурю?

Он покачал головой, его прекрасное лицо было необычно суровым.

— На какое-то момент, я не был уверен, что сумею вообще вернуться.

— Я тоже, — произнес кто-то за Михаилом, а Баба охнула, когда увидела входящего Грегори, хромота испортила его обычную грациозную походку. Глубокая рана оставила синевато-багровый след на лбу, и сам он держался так, будто ему было больно двигаться.

— Привет, Баба. Не возражаешь, если я присяду?

Баба закрыла рот и подвела двух Всадников к дивану. Алексей подвинулся, освобождая место, а Баба схватила для себя стул. Чудо-Юдо сел возле ее ног, высунув черный язык, он с предвкушением уставился на трех потрепанных Всадников.

Прежде чем сесть, Баба спросила:

— Может принести чаю? Это согреет вас.

Алексей поморщился.

— Чаю? Мы все пришли полуживые и побитые, и лучшее что ты можешь сделать это предложить чаю? Не знаю как этим ребятам, но мне нужно что-то покрепче. Лучше всего водка.

Двое других кивнули, соглашаясь, даже Грегори, который пьет очень редко.

— О, конечно, — сказала Баба и вынула бутылку "Столичной" из холодильника. Она налила четыре полных больших рюмки, хотя не притронулась к своей. Что-то подсказывало, что ей понадобиться ясная голова.

— Смятения врагу, — сказал Михаил, поднимая рюмку.

— Выжить и бороться дальше, — добавил Грегори, поднимая свою.

Алексей закатил глаза.

— За здоровье! — и пробормотал себе под нос: — Философствующие идиоты.

Они все выпили, и Баба наполнила их рюмки снова, принесла тарелку с солеными огурцами, которые являются русской традиционной закуской к водке, а затем села и внимательно их оглядела. Всадники выглядели уже лучше, спасибо сочетанию их быстрых исцеляющих способностей и анестетическим качествам алкоголя.

— Я уже начала думать, что вы не получили мои сообщения, — сказала она, осторожно отпивая из своей рюмки. — Рада, что с вами все в порядке.

Михаил фыркнул.

— Я получил. Но, как только направился в эту сторону, начали происходить всякие жуткие вещи. А затем началась буря, и все стало как в аду.

Он прикончил вторую рюмку, и, ставя, стукнул ею об стол, придавая большую выразительность рассказу.

— Какие жуткие вещи? — спросила Баба, наливая ему по новой, и ставя бутылку туда, где ее достанет каждый. Всадники посмотрели друг на друга.

— Я въехал в полосу странного тумана, — сказал Грегори, сжимая свою рюмку, но не наполняя ее. — Он был бесконечным, и огни мотоцикла просто поглощались им. Мне казалось, что я еду вечность и в никуда. По-настоящему жутко. А еще в этом тумане были существа, которые не принадлежат этому миру; они были с клыками и когтями, а еще эта чудовищная вонь, которой был пропитан туман, и я едва мог дышать. Было почти облегчением, когда разразилась буря, и опрокинула этот чертов дуб на меня.

Его передернуло, он наполнил рюмку и проглотил содержимое одним быстрым глотком.

— У меня тоже были существа, — произнес Михаил. — Но мои были мелкие и чирикающие, как чокнутые белки под ЛСД (полусинтетическое психоактивное вещество — прим. пер.). Они преследовали меня по просёлочной дороге, пока я не запутался окончательно; их было так много, что было ощущение, будто у земли позади меня были мех и зубы.