Безумный бог

- Мистра и так на меня зла.

- От Мистры тебе теперь мало толку. - Талос отпил половину кружки и оглядел зал, словно решая, куда ее зашвырнуть. Остальные посетители просто наблюдали, их лица выражали удивление, страх и благоговейный ужас.- Тир запер ее до суда… Кстати, ты знаешь о суде? А когда заседание закончится…

Талос пожал плечами и подбросил кружку к потолку за своей спиной. Она взорвалась, обрушившись дождем осколков и пива на соседний стол.

Талое подергал себя за бороду:

- Просто скажем, что когда заседание закончится, то ты станешь обращаться ко мне за своей магией.

- И каждый раз, произнося заклинание, буду вызывать стихийное бедствие? - возразила Руха. - Тогда мне лучше вообще обойтись без всякого волшебства.

- И то, правда. - Талос указал на кружку перед ведьмой,- Позволишь?

Руха подвинула к нему кружку, ничего не сказав.

- Даже если я ошибаюсь насчет суда, тебе нужна моя помощь прямо сейчас. - Талос понизил голос. - Уверен, те парни за моей спиной узнали в тебе Арфистку, а ты понимаешь, к чему это может привести в здешнем городе. Без своих заклинаний… - Повелитель Бурь откинулся на спинку стула и слегка приподнял бровь. - Перевес не в твою пользу.

Руха бросила взгляд в сторону двери и поняла, что неудачно выбрала место, потому что Буорстаг и его компания успеют отрезать ее от выхода. Удирать через окно тоже было не совсем удобно. Чтобы добраться до подоконника, следовало перескочить через этот стол, к тому же окно выходило на улицу, так что пришлось бы бежать мимо входа в таверну, чтобы достичь конюшни. Тем не менее, гиппогриф мог сослужить хорошую службу женщине, которая торопится, и ведьма поняла, что окно - ее единственная надежда.

Она взглянула на Талоса:

- Я понимаю, о чем ты говоришь, но все-таки рискну.

Крошечные молнии затрещали в глазах Талоса - как в зрячем, так и в другом, пустом - и улыбка застыла на его лице.

- Значит, ты мне отказываешь?

Руха кивнула:

- Я слишком стара, чтобы обучаться новой магии, но если для тебя все еще важно остановить Малика, ты бы мог мне сказать, куда он направляется.

- Зачем? Все равно ты не успеешь поймать его.

Талое поднял кружку Рухи и, занеся через плечо, вылил все содержимое на голову Буорстагу. А потом он ушел, не исчез при вспышке молнии, а скорее превратился в нее, оставив на скамье, где сидел, кучку дымящегося пепла.

Команда Буорстага тут же вскочила с места, отрезав ведьме путь к двери, а сам брон лишь утер лицо и повернулся к Рухе. Руха завела нижнюю губу под верхние зубы, как ее учил Зейл, и, помолившись, чтобы стены таверны не оказались чересчур толстыми и не заглушили ее свист, издала пронзительную трель.

Буорстаг поднялся, но не потянулся к мечу.

- Этот Малик, которого ты пытаешься поймать… Опиши его.

Сердце ведьмы заколотилось в горле: она себе представить не могла, что тот самый человек, которого она больше всего боялась, возьмет да и скажет, куда подевался беглец. Но она все-таки решила, что ничего не теряет, если ответит.

- Он толстый коротышка со смуглой кожей и глазами навыкате. У него очень приметная лошадь, такую сразу запомнишь: великолепное животное с сапфировыми глазами и зубами, как у монстра.

Буорстаг прищурился:

- Твой голос как будто мне знаком. - Он нахмурился, шагнув к ее столу.- Зачем тебе понадобился этот Малик?

Руха ответила без заминки, понимая, что если попытается теперь изменить голос, то тем самым лишь усилит подозрения брона.

- Он вор и украл у меня нечто очень важное.

Точно так она отвечала в сотнях других мест, и это всегда срабатывало, но только не с Буорстагом. Он ненавидел Арфистов не меньше, чем любил свой пост брона, и теперь искал лишь предлог арестовать Руху, не разозлив при этом владельца гостиницы, и заработать себе голоса на следующих выборах.

Буорстаг сердито смотрел на ведьму, стараясь вывести ее из себя, но Руха давно привыкла к подобным играм и ответила ему таким же взглядом. Брон первым потупился и, протянув руку, схватил дневник Ринды.

- Что это? Твой дневник? - Он перелистнул несколько страниц и начал читать: - «Что касается судьбы "Истинного жизнеописания Кайрика", то я слышала, что Физул Чембрюл до сих пор хранит его в надежном месте среди руин Зентильской Твердыни».

- Ну конечно! - тихо охнула Руха.

Буорстаг не обратил на нее внимания и продолжал читать, все еще подыскивая предлог для ареста:

- «Хотя мне хотелось бы, чтобы книга находилась в руках более надежного человека, я молюсь, чтобы эти слухи оказались правдой. "Истинное жизнеописание" - единственный способ освободить умы, плененные ложью "Кайринишада". Боюсь, что наступит день, когда простые истины этой книги понадобятся, чтобы спасти…»

Дойдя до этих слов, Буорстаг перестал читать.

- Что это за кощунство? - Голос его зазвенел от гнева, ведь он был примерным прихожанином храма Кайрика в Вунларе. - Святотатство запрещено здесь законом!