Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции

Это объективное понимание трех степеней может легко принять очень искусственный характер путем раздельного рассмотрения областей, тесно связанных между собой, таких как телесное подвижничество и делание внутренних добродетелей. К тому же при наделении этих степеней всецело определенным характером, какой имеют чины у Иоанна Отшельника – и который может быть допустим при их модальной перспективе, – возникает опасность дать повод думать, будто при достижении в некоторый момент чистоты тела человек уже не имеет нужды в телесном подвиге, в рукоделии или в устной молитве и может посвятить себя исключительно неусыпной борьбе с внутренними страстями и умной молитве, равно как и после достижения степени ясности души человеку больше не нужны такая борьба и молитва, поскольку он достиг совершенства и созерцания, что превосходит мысленный уровень. Хотя даже у Иосифа Хаззайи каждая из трех степеней не носит такого строгого очерченного характера и не приводит с неизбежностью к указанным последствиям²²⁹, однако можно найти подобные критические упреки в адрес, в частности, Иосифа, сделанные собором Тимофея I²³⁰. Это могло бы говорить в пользу предложенного В. Штротманном²³¹ отождествления Иоанна Отшельника и Иоанна Апамейского, осужденного тем же самым собором, смотревшим на учение Иоанна через призму его истолкования Иосифом, при этом учение последнего равным образом рассматривалось без принятия во внимание всех его тонкостей²³².

Возможно, что именно по причине достаточно искусственного характера различия между двумя первыми степенями в том виде, в каком оно было представлено у его предшественников, Иоанн Дальятский и оставил в стороне три чина Иоанна Отшельника. Имея мало вкуса к техническим различиям в целом и используя в своем теоретическом мистическом богословии только особенно важные положения – такие, как различие между божественными славой и природой, между любовью и рачением, разработка внутреннего навыка памяти Божией, – он мог как бы инстинктивно уклоняться от разделения духовной жизни, не соответствовавшего его непосредственному опыту, который всегда является первичной основой для его учения²³³. Действительно, не похоже, чтобы он устанавливал четкое различие между трудами, выполняемыми телом, или делами, в которых трудится душа, в соответствии со степенью духовного преуспеяния; Иоанн требует одновременного труда в исполнении добродетелей, которые его предшественники называли телесными и душевными. Возможно, Иоанн Дальятский не имел прямого доступа к писаниям Иоанна Отшельника, чье рассуждение о трех чинах вполне могло бы заинтересовать его, хотя то, что у Иоанна Отшельника соответствует телесному чину, обычно не является темой, занимавшей Иоанна Дальятского.

Несколько положений учения Иоанна Дальятского тем не менее могут быть прямо или опосредованно связаны с учением Иоанна Отшельника. Например, утверждение, что существует духовный опыт высшего уровня, нежели уровень делания добродетелей, поскольку добродетели являются деяниями воли, а откровение божественных тайн есть просто наслаждение от ведения²³⁴; или то значение, которое он придает слезам, сначала покаянным, а затем слезам божественного рачения²³⁵. Как бы то ни было, Иоанн Отшельник оказал на Иоанна Дальятского влияние, очевидно, куда меньшее, чем Евагрий или Макарий. Впрочем, то, что Иоанн Дальятский не придерживался разделения на три степени в том виде, в каком оно присутствует у его предшественников, придает ему оригинальность, заслуживающую особого внимания, поскольку она может открыть для нас, способом от противного, некоторые особенности его характера и свойственные непосредственно ему воззрения на теорию мистической жизни.

Примечания

¹ См. Hausherr 1938b, p. 635; Hausherr 1938a; Hausherr 1939; Hausherr 1948.

²Duval 1907, p. 312. Доводы против этой идентификации см. Hausherr 1938a.

³

Frankenberg 1912, p. 135; цитируется у Hausherr 1939, p. 24.

⁴Rignell 1941, p. 80.

⁵Hausherr 1948.

⁶

Strothmann 1972. Эта работа содержит важное общее введение об Иоанне Отшельнике (Апамейском) и критическое издание с переводом на немецкий семи Диалогов (с Фомасием), двух Посланий (одно от Иоанна к Фомасию, а другое от Фомасия к Иоанну) и трех Трактатов (адресованных Фомасию). Там же можно найти полный список сочинений, приписываемых Иоанну Отшельнику, и их рукописей (Ibid, p. 5–44).

Более ранние публикации: Диалог о душе и страстях человеческих, сирийский текст – Dedering 1936; французский перевод – Hausherr 1939

, p. 26–106; три Послания (одно к Феодулу и два к Евтропию и Евсевию) – Rignell 1941; три Трактата (один об отшельничестве, два о крещении) – Rignell 1960.

⁷Strothmann 1972, p. 81–91.

⁸Ibid., p. 103–104.