Безвременье

– Не понимаю почемуздесь независимо от века,куда не бросит человекасудьба, на трон или в тюрьму,что тать вокзальная, что знать,предпочитают в Бога верить,как в призрак истины, чем знать.– Своим аршином страшно мерить.Ни отвертеться, ни соврать.Он постоянно за спиной,как голос с ноткой ледяной:«Кого ты хочешь обмануть?Тебе открыт и ясен путь».– Вморгнув глаза, зажмурив уши,идем как по́ морю – по суше,в земле стараясь в утонуть.Но в этом-то и наказанье —сон наяву, жизнь без сознанья —страшней и гаже, чем врастанье

в сырую почву и траву.– Вплетая в Библию, в Коранединой истины осколки,мы предпочтём кресты и порки,поповских присказок туман,таланту, выданному нам.

53

– Вот говорили «голос был»,который звал к священной цели.– Откуда? И куда он сплыл?И был ли он на самом деле?«Мне голос был»! И мне! И мне!Однажды. Вдруг. И ниоткуда.В своем ли девица уме?Принц убежал. Давайте чуда,такого, чтоб почти всерьёз,чтоб по хребту бежал мороз.На принца жалко тратить слёз.Куда милей Христос и Будда —

пристойней, строже… И в стихени слова больше о грехе.Вам голос был дарован с детства.Его вы слышите всегда.И сколько силы и усердства,бесстыдства с маскою стыдавам нужно, чтоб сказать краснея:«Мне голос был. Он звал меня!».– И много книжек прослюня,они не делались умнее.

54

Ты говоришь: стихи – недуг.Сладкоречивые извивывсё той же хитрости и лжи.А если вычеркнуть из нихугоду слуг перед толпоючитателей,улыбчивую лестьпристойным пошлякам и дуралеям,

окажется, что в мире естьне больше сотни чистых строчекна миллиарды вредных книг.Родил всего один глоточеквселенской мудрости родник.

55

– Я тоже вижу тлен и сырость.Кривлянье жён, судьбу детей.Но где мне взять живую милостьбезукоризненных идей,способных вдунуть в их останкисмысл, направление и дух?Я сам застрял на полустанке,ещё между таких же двухплатформ косых в пустых просторах.Здесь поезда не тормозят.Кленовых листьев звёздный ворох.И запах преющих опят.

56

Ночь бесконечна. Рвана речь.Как рана где-то меж лопаток.Сменить бы парочку солдатокна психиатров. Нас упечьмогла бы и прослушкабез прокурора в жёлтый дом.Зачем таким курок и мушка? —Лечить лекарством и трудом!Поэты лижут у народаи сладко ластят знать и власть,а тут два конченых уродахотят на всё с прибором класть!Пусть только высунутся ушиих фармазоньи из травы —пойдут учиться бить баклушина корм прожорливой молвы,чтоб прочим было неповадно.Пока ж пусть бредят до поры».

57