Безвыходное пособие для демиурга (СИ)

Похоже, у магов все получилось, они выдавили из меня то, что им было нужно, и плененная осколком душа окончательно покинула пределы и физического мира, и того чистилища, в котором я стал настоящим писателем.

Смерть – вот естественный итог моей графомании…

Но я дышу!

Я открыл один глаз, второй.

Я все еще нахожусь в своей квартире.

Маги пропали, словно были галлюцинацией.

И если я сейчас в реальности, непременно стоит сходить на прием к врачу.

Я поднялся на ноги.

Ни каких следов пожара в квартире не было. Но вот вещички разбросаны. Драка здесь все-таки была. Значит, не привиделось.

Я сел в кресло и задумался.

Не такое уж и великое это счастье – писать романы для людей, а потом вдруг увидеть своих персонажей во плоти.

Похоже, что я стал вовсе не писателем, а кем-то другим. Заклинателем книг, пожалуй.

Представить невозможно, что с нами случится, если каждый фильм, каждая книга, все рукописи обиженных на мир юнцов, оживут! Нас ждет не просто конец Света, а медленная, бесконечная агония.

Ладно, если герои станут являться только к писателям, убитые – к палачам. Но что будет, если выдуманные персонажи, а потом и умершие во все века люди, смогут оборвать эту симпатическую связь? Что если они, возглавляемые властолюбивыми черными колдунами и сумасшедшими гениями-ядерщиками, сумеют оборвать нити любви и ненависти и воплотиться не в форме каких-то там духов, а стать такими же, как и мы?

Что если все грядущие глобальные катастрофы не были предсказаны, а явились, как желание основной массы людей понести наказание?

А вдруг смещение земной коры, глобальное потепление и крах великих империй – это все творим мы сами и прямо сейчас?

Если я смог оживить около десятка людей, заставив их биться насмерть за такой же несуществующий, как и они сами, артефакт, то сотни религиозных фанатиков, ждущих Конец Света, могут уничтожить не только себя, но и всех нас в придачу.

Самое сильное оружие – это не человеческие души, а их мысли и эмоции.

Мировые кризисы и дефолты – все было предсказано, но именно сами люди захотели воплотить это в жизнь. Не обязательно все было подстраивать, достаточно выбрать момент, заразить юнцов нужными мыслями – и молодой оптимизм сам свернет горы. Они, эти студенты, даже не поймут, как своим страхом притянули ужас в свою же собственную жизнь.

И дело уже даже не в моем проклятом романе, и не в осколках щита, которые унесли с собой маги. Я еще даже не написал книгу, а из нее уже вышли персонажи и напали на меня, потому что для полного воплощения в реальности им нужен вовсе не алмазный щит, а именно частица моей души.

Может быть, для того и нужна была жертва Христа, чтобы вдохнуть жизнь в огромную когорту вновь созданных людей, потому что старые племена в тот момент погибали и исчезали?

И кто знает, зачем нужно второе пришествие Христа: не для того ли, чтобы дать человечеству то, что я только что вдохнул в своих персонажей: жизнь и надежду на чудо?

Вдруг я поймал на себе чей-то взгляд.

Ну, конечно же! В проеме кухонных дверей, скрестив руки на груди, стоял Николай Петрович. Волшебник, которого придумал я, но выглядевший не так, как его задумали. Меня почему-то раздражала его козлиная бородка и слегка вогнутые плечи, как у многих истинных интеллектуалов, живущих в реальности лишь наполовину.

– Значит: ты? – я уже обо всем догадался, и даже не стал подниматься.

– Властелин Преисподней, хозяин алмазного щита и враг Ра? – Николай Петрович усмехнулся. – Это ты хотел сказать?

– Ты ведь все равно меня убьешь. – я пожал плечами. – Осколки своего щита ты собрал. Можно сворачивать весь этот дешевый балаган. Меня интересует только одно: это все выдумал именно ты? Ты втянул меня в этот мир и заставил писать до изнеможения? А когда моя иммунная система ослабла – ты оглушил меня и извлек то, что тебе было нужно? Ты захватишь наш мир, но зачем? Не проще ли дождаться, пока люди сами перебьют друг друга? Ведь иначе ты станешь для них тем врагом, против которого они объединяться.

– Вот именно, Герман! Мы в тебе не ошиблись. Человечеству нужен внешний враг: инопланетяне это или гоблины – все едино. Тяготение к убийству заложено во всех на уровне инстинкта. Но люди давно не охотятся. Чем стабильнее общество, чем дольше оно в состоянии мира, тем больше в нем появляется серийных, маниакальных и религиозных убийц. Но это не потому, что они дремали, а оттого, что убийства на войне – это доблесть, а не преступление. Переброска инопланетных чудовищ-оккупантов на Землю – лучший адреналин для правительств и обывателей.

Входная дверь скрипнула.

– Значит вы оба здесь? – я ехидно прищурился. – А мне казалось, что в живых должен остаться только один.

Из полумрака коридора вышел человек. Но это был не Великий Инквизитор.

– Глеб? А ты как здесь очутился?

Из-за плеча друга высунулась Лера.

Этого не может быть! Живые сюда не проникают! Лера не могла умереть!

Или это меня вернули обратно?

– А где щит? – я повернулся к Николаю Петровичу. – Где он?

– Какой такой щит? – старик явно потешался надо мной.

В глазах Глеба блеснула паника. Он думает, что я сошел с ума!