Безымянная

– Пока стояла за коктейлями, после зацепки по правозащитной организации пришла в голову мысль проверить жертв на тему сталинских репрессий. Начала с телеведущего Игоря Комарова, так как он был медийным лицом. Нашла по ключевым словам ссылку на его старое интервью, где он рассказал о своем деде. Его принудили подписать донос на одну семью Волынских. Вроде как его поставили перед выбором: или он подписывает показания и остается жить в высотке, либо не подписывает и лишается всего. У него жена была в тот момент беременна, как раз отец Игоря вскоре родился, и он подписал. Думал, что Волынских только выселят, а отца семейства расстреляли, жена покончила с собой. И под конец жизни дед Комарова очень раскаивался, ходил в церковь, пытался замолить грех, потому что в ту ночь, когда семью вывозили, жена Волынского прокляла всех, кто подставил их ради квартир, и всё их потомство.

– Вот тебе и проклятие подъезда! Странно только, что Комаров эту историю про деда рассказал на всю страну. Это не то, чем обычно гордятся.

– Они разговаривали о сломанных судьбах во времена сталинских репрессий, и он упомянул ее между делом, вскользь.

– А как ты узнала, что остальные родственники самоубийц тоже причастны к этому доносу?

– Вбила в поисковик Волынские, сталинская высотка, донос, Комаров и остальные фамилии. Появилась ссылка на пост в Живом журнале. Вот посмотри! Автору удалось откопать из рассекреченного архива документы о доносе на брата его дедушки – того самого Волынского.

– Уау! Теперь осталось узнать какое отношение к этому имеет исчезновение Лизы и кто из соседей так сильно не хотел, чтобы мы раскопали эту историю с доносом, что сбросил на нас монитор… Аделаида Степановна не берет трубку. Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться в электричке? Я прочитала, что в пригородной можно ехать по обычному бумажному билету, и цифровые пропуски не спрашивают.

– Почему бы и нет? Я скачала в телефон очень интересную книгу «Сто лет криминалистики». Какая разница где ее читать?

Мы собрали вещи и покинули дворик Макдональдса, обсуждая книгу. За разговором никто из нас не заметил, что за нами следят.

19

В электричке под убаюкивающий стук колес я слушала Дина Льюиса и думала о «проклятии» Волынских. По дороге к вокзалу Белка связалась с Юлей, чтобы сообщить об итоге нашего расследования. Через несколько минут сестра Дэна перезвонила и взволнованным голосом поведала, что бабушка подтвердила нашу историю.

– Она тогда училась в первом классе и помнит Волынских. У него была жена-красавица. Бабушка любила разглядывать ее наряды, когда та шла через двор своей летящей походкой, с улыбкой на лице, счастливая, красивая. Всегда одетая с иголочки, макияж идеальный, шляпки одна краше другой. Все девочки во дворе мечтали вырасти и стать похожей на Волынскую. Бабушка говорит, что потом уже вспомнила о ней, когда подросла, спросила маму про нее и узнала печальную историю Волынских. Его обвинили в хищениях, но ходили слухи, что какой-то крупный чиновник положил на его жену глаз и, взбесившись, что она ему отказала, состряпал против ее мужа дело. Когда его расстреляли, она покончила с собой. Самое ужасное было то, что Волынская ждала ребенка. Поэтому, наверное, и прокляла всех, кто подписал ложный донос. Бабушка и не знала, что одним из тех, кто подписался, был ее отец… Скажите, вы, правда, думаете, что это всё, конец проклятия?

– Я в этом уверена! – с энтузиазмом ответила Белка, чтобы успокоить ее и, попрощавшись с Юлей, повернулась ко мне. – По логике же – тринадцать подписей и тринадцать потомков, совершивших самоубийство. Значит, конец?

– Хочется верить, что да.

Я точно не помнила это, но мне казалось, что я скептически отношусь к таким вещам, как проклятие, колдовство и магия, только ведь с фактами не поспоришь. Когда-то тринадцать человек подписали приговор невиновному, за что их и прокляли. А потом много лет спустя потомки этих тринадцати понесли наказание – в момент, когда в их жизнях происходило то, о чем они мечтали – стажировка в Лондоне, новая должность на телевидении, свадьба и создание семьи или долгожданное излечение от страшного смертельного недуга, неведомая сила заставляла их лишать себя жизни.

Но вот почему проклятие начало действовать только в прошлом году? Что послужило толчком для того, чтобы оно проснулось спустя более полувека и запустило свои невидимые щупальца в сознание будущих жертв?

С этими мыслями, окончательно убаюканная голосом Дина Льюиса, стуком колес и мелькающими в сумерках силуэтами деревьев, пробуждавшихся после зимней спячки, я погрузилась в сон.

На станции мы взяли такси, при этом водитель даже не поинтересовался нашими цифровыми пропусками, и поехали на окраину поселка, где проживала Аделаида Степановна. В кромешной темноте лес, потеряв свое очарование весенней сказки, казался мрачным и зловещим. Или же такой осадок появился от предвечернего сна, после которого обычно чувствуешь себя разбитой. Интересно, почему?