Эльвира Суздальцева

Безымянный бог

Здесь на ветвях растут фонари. В небе сменяют друг друга несколько лун. Безымянный бог живёт в лесу-на-краю-света, через который несёт свои воды чёрная река. Лес полон духов и древней магии, тайных святилищ и волшебных созданий. Деревья кронами достают до небес, и в летние белые ночи чудится — если лететь дальше лун и звёзд, там будут другие, неизведанные миры. Но род человеческий ещё слишком молод, чтобы задумываться об этом.

На границе леса в незапамятные времена люди установили каменный алтарь. Никому уже не прочесть высеченные на нём руны. Богу угодны жертвы — в летнее Солнцестояние жители окрестных деревень льют на камень вино, возлагают зелень, ягоды, пряности и молодую невесту.

В очередной раз повернулось колесо, снова наступила колдовская ночь Солнцестояния… Ах, как плясали девы вокруг шеста, увитого венками из полыни и клевера! Как летели свободно пущенные по воздуху волосы, рукава, подолы!.. Как бледные ступни баламутили речную рябь, приветствовали русалки новую подругу, подаренную людьми безымянному богу… Теплом дурманящим, травным был насыщен воздух, уносились в небо искры костра! Самая короткая, самая счастливая ночь в году…

Девушка озиралась осторожно, но храбро. Уже неживая, но ещё не утратившая румянца и блеска глаз. В руках её догорала свеча, которая должна освещать переход. Рукава и лиф платья белели под стать одной из лун, что бродила по небу в эту ночь. Но от груди и вниз платье было залито кровью, ещё тёплой, ещё не высохшей. Она шагнула под сень деревьев, куда не было хода живым. Лес расступался перед ней, шары с пойманным лунным светом лучами указывали дорогу.

Безымянный бог сидел на берегу реки и бросал камни в воду. Девушка с трепетом приблизилась. Поклонилась по завету старейшин — они дали много напутствий перед тем, как взвился над ней жертвенный нож.

— Прими меня в дар, о Великий! — заговорила она. — Я буду тебе верной женою…

— Да сядь ты.

Она удивлённо замолчала. Бог не смотрел на неё. Легенды не лгали, он был очень красив — длинные, серебристо-белые волосы, как из кости выточенный профиль, одежды лесных оттенков, украшенные бахромой и вышивкой.

— Садись рядом, говорю.

Она повиновалась. Отставила оплывший огарок на камень.

Над водой летали ночные стрекозы размером с ворону, с обсидиановыми крыльями и переливчатыми глазами. Призрачные духи в неуловимом, изменчивом облике носились меж деревьями. Издалека слышался смех русалок, которые приплыли посмотреть на человеческий праздник.

— Долго ещё это будет продолжаться, не знаешь? — спросил бог.

— Что? — не поняла девушка.

— Жертвы.

— Это древняя традиция. А народ наш традиции чтит…

— Ясно. Конца не видно, значит. Тебя как зовут?

— Зоря, о Великий.

— Да какой я тебе Великий — обычный бог, к чему пафос? А ты знаешь, как меня зовут? Бог чего я?

Зоря призадумалась.

— Вообще-то нет.

— То есть ты вот так взяла и пошла на жертвенник, дала себя убить и даже не поинтересовалась, ради чего?

— Но традиция…

— Всё, не продолжай. Слышать не хочу о традициях. У меня к тебе есть деловое предложение, раз уж ты здесь.

— Предложение?

И он начал рассказывать. Или, быть может, это тёплый ветер летней ночи доносил истории из непроглядной древности?

* * *

…С самого начала обитали в мире духи и боги, чьи имена давно позабыты — ведь тогда ещё некому было называть их богами. Леса и горы, моря и реки — всё принадлежало им. И летала по миру волшебная птица-оборотень в снежно-белом оперении. Когда она его сбрасывала, обращалась в женщину с волосами цвета звёзд, и глаза тоже — звёзды звёздами…

Но вот из пещер, из первобытных жилищ взглянули на мир первые люди, стали поклоняться богам и духам, спрашивали совета, а потом начали отвоёвывать себе новые земли. Шли годы и столетия, мир менялся, возникали цивилизации, угасали, возрождались, сменялись эпохи. Всё меньше места в мире оставалось древним его обитателям. Кто-то из них нашёл ходы в иные миры, кто-то просто исчез, не выдержав перемен. Другие попробовали приспособиться и жить рядом с людьми, укрылись на окраинах, в старых лесах и развалинах крепостей.

…Она однажды тоже просто исчезла, волшебная птица-женщина, превратилась в легенду, в сказку. Остались лишь несколько белых перьев — таких больше не сыщешь ни в одном мире. Безымянный бог бережно собрал их как память о том, что никогда уже не вернётся.

Когда безымянному богу начали приносить жертвы, он удивился, но против вина и пряностей не возражал. А когда жертвы стали человеческими, по девушке в год — вот тут ему пришлось понервничать. Бог понять не мог, с чего люди взяли, что ему понадобились какие-то невесты, и что он должен был им сделать за такую честь. Он просто жил себе в своём лесу, заповеднике волшебства и, в принципе, ни на что особенно повлиять не мог. Если только по мелочи — дождь отогнать или, наоборот, призвать, когда надо. Снег организовать. Но разве стоит это того, чтоб людей убивать ежегодно?!