Безжалостные наслаждения

Вокалист отпустил меня, освобождая от своей всепоглощающей ауры. Я смотрела ему вслед, и мой мозг, насквозь пропитавшийся алкоголем, начинал работать. Пока я осматривала горящие от моего падения ладони, я заметила, что после того, как попала в руки охранников, я упала и разорвала локти своей рубашки. Кожа там покраснела и была повреждена.

Дрез вернулся, предложив мне холодный напиток. Я взяла его, мы оба заметили, как дрожали мои пальцы.

Глотки причиняли боль моему горлу, что беспокоило меня, скорее всего меня стошнит, как только холодная вода наполнит мой желудок. Я вытерла свой рот, дрожь пробежала через меня. Моей гордости был нанесён ещё один урок.

Это нелегко исправить.

Он сел напротив меня, и прищурился с такой злостью, что я не могла сдержаться от того, чтобы не поморщиться.

— Ты в самом деле в порядке?

— Я в порядке, — тихо ответила я, разглядывая ссадины на своих ладонях. Это всё такая ерунда. Тогда почему я чувствовала себя настолько отвратительно? Смотря на Дрездена, я пила свою воду. Там надо мной издевались. Наверно, поэтому, я чувствовала себя настолько униженной. Меня избивали, а всем вокруг было насрать на это. Пальцами я сжимала стакан. Нет. Это всё неправда. Сквозь ресницы я посмотрела на Дреза, почувствовав, как кровь приливалась к щекам. Кому-то было не всё равно. Покачав своей головой и посмотрев на него, я старалась говорить ровно. Мой голос всё ещё звучал так, будто я проглотила камень. Если бы он не спас меня, до окончания ночи меня бы уже прикончили, в прямом смысле.

— Послушай, я должна поблагодарить тебя.

— Они будут уволены за это, — сказал он, отворачиваясь в сторону. Это было так, как будто он не слышал меня, а разговаривал сам с собой. — Сборище хреновых идиотов. Мне следовало сказать Бренде, если мы нанимаем охранников, то они должны быть подготовленными, а не вести себя вот так.

Моё сердце в груди билось где-то в области рёбер.

— Ты не слушал — я сказала тебе «спасибо». Спасибо за то, что спас и вытащил меня оттуда.

Повернувшись обратно, Дрез ненадолго сфокусировался на мне.

— Это ничего не значило.

— Было бы легче не заморачиваться.

— Легче? — От звука, когда его ладонь с силой ударила по столу, я подпрыгнула. — Ты в самом деле думаешь, что я смогу сделать вид, что ничего не было, после случившегося? Твою мать, от одного звука, что тебя тут рвет, и ты одна... это было...

Я прикусила язык, и вспышка боли исказила моё лицо.

Дрезден сильно нахмурился, и глубокие морщины появились рядом с его острой челюстью.

— Прекрати так делать. В любом случае, забудь о том, что я сделал. Возможно, в следующий раз тебе стоит пить поменьше.

Выпив воду, я со стуком поставила стакан.

— Спасибо за совет.

Мы сидели в тишине. Это тяжело, и я бы вышла наружу, если бы не переживала, что встречу кого-то, кто был свидетелем всей этой сцены. Нового гитариста из Head stones стошнило прямо на гастролях! Я молилась, чтобы никто не сделал фото. Забавно, раньше меня злило, что никто не замечал того, что происходило со мной.

— Итак, — начала я, — ты расскажешь Бренде?

— Утром. Сегодня вечером она бесполезна. — Потянувшись, он схватил меня за плечо. Это было неожиданно, поэтому я оказала сопротивление, когда он развернул мою руку, замечая багровые кровопотёки и разорванную ткань. — Вот дерьмо, я принесу что-нибудь, чтобы не было заражения.

Я отдернула руку, все равно было уже слишком поздно. От его прикосновения моя кожа пульсировала.

— Ничего страшного. Всего лишь царапины.

— Царапины? — произнес он, демонстративно смотря на мою вторую руку. — Вставай, пойдем в ванную комнату.

Посмотрев, как он встал, я еще сильнее вжалась в край стола.

— Успокойся, все нормально.

Дрезден был не из тех мужчин, которые привыкли к тому, чтобы с ними спорили. Потянувшись в мою сторону, он схватил меня за воротничок рубашки своими длинными пальцами и потянул.

— Встала. Сейчас же.

Одежда почти вся порвалась. Всё внутри меня кричало о том, что надо бороться, но один взгляд на жар в его глазах, и всё моё сопротивление растаяло. Я чувствовала лёгкое головокружение, пока стояла.

— Вот, — сказала я, — доволен?

Дрез закатил свои глаза, не давая мне возможности уйти. Рубашка стянулась на моём горле, его сила принуждала меня следовать за ним, поскольку, он тянул меня по проходу так, будто бы я прикована к нему цепью. Если до сих пор одежда не была полностью разорвана, то Дрез завершил дело, потянув меня за шею.

Ванная была как раз перед комнатой, в которой мы репетировали. Воспоминание о нашей репетиции побуждало меня сопротивляться немного меньше. Это было напоминанием о моём провале, моей медленной гибели в присутствии Дрездена.

А теперь он тянул меня вперёд, требуя моего подчинения, и я даже не пыталась сопротивляться.

И кто я теперь?

Он затащил меня в ванную, и, наконец, отпустил.

— Подними руки, — сказал он.