Беззвездное море

Она протягивает руку, неспешно снимает с него маску, роняет ее на пол и смотрит ему прямо в глаза.

– Я ужасно устала от романтических отношений с покойницами, – говорит она. – А вы – разве нет?

Дориан, вздрогнув всем телом, просыпается.

Он сидит в кресле в капитанской каюте пиратского корабля, который плывет по медовому морю, пытается внушить себе, что номер манхэттенской гостиницы был сном – и тогда, и сейчас.

– Что, приснился кошмар? – через каюту спрашивает его Элинор. Она вносит изменения в свои карты. – Раньше мне тоже снились кошмары, и, чтобы избавиться от них, я их записывала, складывала звездами и рассовывала куда подальше. Иногда помогало.

– От этого я никогда не избавлюсь, – качает головой Дориан.

– Да, иногда они остаются, – кивает Элинор. Она еще раз поправляет направление узенькой змейки из золотистого шелка и снова складывает карту в бумажный торт. – Мы почти на месте, – говорит она и выходит из капитанской каюты.

Мгновение еще побыв в памятном гостиничном номере, Дориан поднимается с кресла, чтобы последовать за ней. Берет рюкзак, который она ему собрала. Там всякие полезные вещи, включая флягу с водой, хотя он и утверждает, что провел столько времени в меду, что не скоро еще испытает голод и жажду. Перочинный нож, веревка, коробка спичек.

Каким-то чудом она нашла пару сапог, которые ему подошли, высокие, с отворотами, на вид довольно пиратские. Они почти по ноге. В этих сапогах и в сюртуке, застегнутым на все звездные пуговицы, он выглядит так, словно вышел из сказки. И, может быть, так оно и есть.

Выйдя на палубу, он замирает на месте при виде зрелища, открывшегося ему.

Заросли вишневых деревьев в полном цвету заполняют весь берег вплоть до самого края реки. Перекрученные, узловатые их корни тонут в меду, а опавшие белые лепестки плывут вниз по течению.

– Красиво, правда? – говорит Элинор.

– Очень, – соглашается Дориан, хотя никакими словами не передать, до чего вид этого давно любимого места разрывает ему сердце.

– При таком течении я не смогу пришвартоваться надолго, – объясняет Элинор. – Ты готов в путь?

– Думаю, да, – кивает Дориан.

– Ты, когда дойдешь до постоялого двора, передай хозяину мой привет, – просит она.

– Передам, – соглашается Дориан. И поскольку понятно, что другого шанса у него может не быть, добавляет: – Я знаком с твоей дочерью.

– Неужели? Ты знаешь Мирабель?

– Да.

– Она не моя дочь.

– Как?!

– В том смысле, что она не человек, – поясняет Элинор. – Она некто в облике человека, так же, как и Хранитель. Ты ведь и сам это знаешь, верно?

– Да, – признается он, хотя не сумел бы объяснить это так просто.

Сон, который был всего лишь воспоминанием, снова прокручивается в его голове, до самого конца той ночи, остаток которой они провели в гостиничном баре, когда его мир, расколовшись, распался, а Мирабель подхватила осколки, подставив бокал с мартини. Иногда он думает о том, что могло бы случиться, что бы он натворил, если б она тогда с ним не осталась.

– Я вот не знаю, трудно, наверно, не быть человеком, когда ты внутри человека застрял, – рассудительно говорит Элинор. – Маленькая, она ужасно бесилась по всякому поводу. Совсем была сумасшедшая. А какая она теперь?

Дориан не знает, как ответить на этот вопрос. Снова чувствует биение несуществующего сердца в своих пальцах. Ненадолго вызвав в своем воображении образ человека, который и не человек вовсе, он снова чувствует то, что чувствовал в ту ночь, и под всем этим ужасом, смятением и изумлением таится совершеннейшее спокойствие.

– Нет, теперь она больше не сумасшедшая, – успокаивает он Элинор. И уже произнося это, думает, что, возможно, спокойствие это того же рода, что “глаз бури”, затишье внутри урагана.

Элинор наклоняет голову, размышляя, а затем кивает, по-видимому, довольная.

Дориану хочется что-нибудь ей оставить в благодарность за ее доброту, в уплату за перевозку. Не говоря уж о том, что она спасла ему жизнь, что, похоже, у них с Мирабель семейное.

У него с собой только одна вещь, которую можно подарить, тем более что теперь стало понятно: тот факт, что книга кем-то не читана, беспокоит его куда больше, чем то, что не он будет ее владельцем. И потом, она ведь всегда у него с собой, в виде чернильного на спине рисунка, да и в уме он постоянно ее просматривает.

Так что Дориан достает из кармана “Судьбы и сказки”.

– Мне хочется, чтобы это было у тебя, – говорит он, протягивая ее Элинор.

– Она тебе дорога, – ответствует Элинор, и это не вопрос, утверждение.

– Да.

Элинор, нахмурившись, вертит книгу в руках.

– Однажды, очень давно, я дала одному человеку книгу, которая много значила для меня, – говорит она. – Больше я ее не увидела. Но эту я тебе когда-нибудь непременно верну, ладно?

– Конечно, только сначала ты ее прочитай.

– Прочту, обещаю тебе, – говорит Элинор. – И желаю тебе найти того человека, которого ты ищешь.

– Спасибо, мой капитан, – отвечает ей Дориан. – А я желаю тебе самых увлекательных приключений. – Он кланяется ей, она смеется. На этом они расстаются, и каждый продолжает свою собственную историю.