Беззвездный Венец

– Какие измерения? Какие расчеты?

– Позволь показать тебе, чтобы ты лучше понял то, что, как я опасаюсь, скоро наступит.

Алхимик разложил по порядку древние пергаменты и постучал пальцем по самому левому.

– Эта иллюстра была сделана семь столетий назад, примерно тогда, когда был основан Тайнохолм. Взгляни, как подробно прорисованы черты луны, – что очень примечательно, если учесть, какими примитивными были в то время зрительные трубы. Работа была мучительной, принимая в расчет размеры лунного лика.

– И что с того? – настаивал Канте.

Фрелль пододвинул три других листа.

– Вот эти изображения сделаны двести, сто и пятьдесят лет назад. – Он поднял взгляд на принца. – Последнее было составлено картографом Лиррастой, после того как она перешла от географики к изучению звезд.

– Разве ее не сожгли на костре? – спросил Канте, наморщив лоб и вспоминая давнишний урок истории. Он запросто мог ошибаться. Перечень тех, кто принял такую смерть – или даже еще более страшную – был очень длинным: лучше не затрагивать некоторые вопросы, которые нужно оставить богам.

– Сожгли, – подтвердил Фрелль. – Лирраста совершила смертельную ошибку, усомнившись в существовании Сына и Дочери, приписав их танец действию невидимых сил. Но сейчас главное не это. Ее карта лунного лика и расчеты укладываются в рисунок, уходящий в прошлое на столетия, если не дальше.

– Какой рисунок?

Фрелль постучал по числам на страницах, обозначающим ширину лунного лика. Теперь и Канте заметил, что на протяжении столетий эти числа неуклонно росли.

– Не понимаю, – пробормотал он, разглядывая рисунки. – Это означает то, что луна становится больше?

– Или, что вероятнее, что луна приближается к Урту. И все-таки на основании одних только исторических отчетов полной уверенности у меня быть не могло. Возможно, отличались методы измерений, возможно, времена года, когда велись наблюдения, или даже положение наблюдателя в Венце. Я старался принять в расчет все эти изменения, одновременно пытаясь найти дополнительные подтверждения.

– И какие же?

Фрелль тряхнул головой.

– Изменения в характере приливов и отливов на протяжении столетий. Или частота женских кровотечений, что, как известно, связано с Дочерью. Я даже изучал поведение ночных существ, реагирующих на прибавление и убывание лика Сына.

– И что вам открыли эти исследования?

– Ничего такого, что напрямую подтвердило бы мои растущие опасения. Поэтому я сам занялся измерениями лунного лика, каждый раз, когда он достигал полноты. Я занимался этим больше десяти лет. И тем не менее полной уверенности у меня по-прежнему не было. За такое короткое время изменения были слишком незначительными. Я опасался, что мне потребуется вся моя жизнь, чтобы подтвердить или опровергнуть мои тревоги.

– Так что же произошло сейчас?

Алхимик пододвинул еще несколько листов.

– За последний год изменения стали более заметными. С каждым оборотом луны. И я определенно не могу игнорировать эти результаты.

– Потому что исследования провели вы сами. Здесь, в Тайнохолме.

– Лик луны становится больше с каждым оборотом, – кивнул Фрелль. – Этого нельзя отрицать. Все происходит быстрее и быстрее.

Канте задрал голову, стараясь рассмотреть сквозь крышу луну.

– Но что это означает? Вы обмолвились про конец света.

– Я боюсь, что вскоре – пожалуй, в течение ближайших нескольких лет – Дочь вернется к своей Матери, врезавшись в Урт и уничтожив все живое.

Канте мысленно представил себе, как луна ударяет по земле – как ударяет по наковальне молот.

– Необходимо предупредить короля, – продолжал Фрелль. – И как можно быстрее. И тут ты можешь оказать неоценимую помощь. Мне нужно получить аудиенцию у твоего отца и его совета. Надо что-то делать – хотя я ума не приложу, что именно.

Канте повернулся к своему наставнику. Есть вещи, в которых принцы разбираются гораздо лучше алхимиков.

– Ни в коем случае! – сдавленно произнес он. – Мой отец – как и все иеромонахи здесь – верит в непогрешимых богов. Если вы хотя бы шепотом выскажете противоположное мнение, вас осудят на мучительную смерть.

Принц представил себе горящую на костре Лиррасту.

– Но даже если ваше предостережение не будет сочтено святотатством, – продолжал он, – мой отец всецело повинуется предзнаменованиям. У него десятки вещателей и чтецов по костям, нашептывающих ему на ухо. Он поутру не пойдет в нужник, сперва не посоветовавшись с ними. И вы хотите сказать королю – готовящемуся к войне с Клашем, что боги скоро нас покарают. Предупредить его о грядущем конце света, когда он уже буквально одержим войной, – отец сочтет это не просто кощунством, но предательством. И вам повезет, если он просто убьет вас на месте.

Однако, несмотря на его пылкую тираду, Фрелль оставался непоколебим. Алхимик потер пальцем щетину на подбородке. Очевидно, он принял слова Канте, но искал способ обойти их.

Обреченно вздохнув, Канте попробовал подойти с другого бока, опережая возможные возражения Фрелля.

– Вам известна история Про`клятого Рыцаря.

Фрелль застыл, сбитый с толку резкой переменой темы. И все же он бросил взгляд на скрученное послание из Обители.