Биарриц-сюита

– Почему? Я помню… ты – классная. Напомни, как тебя зовут… или давай я угадаю…

Это было уже слишком. Обидно, глупо. Если бы папа ее сейчас видел!

– Да, ладно, не помнишь – и не надо. Меня зовут "малыш".

– Ой, лапуль, не обижайся. Я просто вчера много выпил.

Женя обиженно молчала, все еще ожидая, что он вспомнит или хотя бы вежливо попросит ее назвать свое имя еще раз, но Денис настаивать не стал. Было видно, что ему все равно.

– А… так, ну, как хочешь. Так ты мне воды принесешь, или нет? Свари себе, если хочешь кофе… и мне, заодно.

– Я тебе что слуга?

– Слушай, девочка. Ты что-то не понимаешь? Что ты от меня хочешь?

– Я ничего не хочу. Просто, я думала… ты....

– А ты не думай. Принеси мне воды… хотя, постой. Давай, еще раз! Тебе же вчера понравилось? Понравилось, я же видел.

– Ничего ты не видел.

Денис ни слова больше не говоря, довольно грубо навалился на Женю. Больно было уже не так сильно, но и удовольствие не приходило. Денис даже и не думал обращать на Женю внимания. Спать он уже не стал, лениво встал и пошел в душ. Женя смотрела на его голую мускулистую спину, рельефный крепкий зад, стройные длинные ноги. Из душа он вышел в обернутом вокруг бедер полотенце, чисто выбритый, порылся в шкафу, нашел чистое белье и рубашку.

– Знаешь, я раздумал кофе пить. Мне надо уходить. Спешу. Давай созвонимся, может сходим куда-нибудь. Женя молчала.

–Я не понял, что ты лежишь? Одевайся. Я спешу. Вставай, вставай. Мне некогда.

Это было неприкрытое хамство. Он с ней разговаривал, как с проституткой. А тогда… дал бы денег! А то и денег не дал. Это что же такое. Хотелось ему тоже что-нибудь хамское ответить, но она лежала голая под одеялом и ничего такого в голову не приходило. Женя поняла, что ей надо встать и уйти, но сейчас ей почему-то показалось неприемлемым при нем одеваться, она застеснялась своего пухлого с изъянами тела. Впрочем, Денис больше не обращал на нее внимания, сновал по комнате, уходил в кухню, потом стал возиться в передней. Женя подхватила свою одежду и исчезла в ванной. Там она быстро оделась и выйдя в переднюю, торопливо, стараясь не смотреть на него, стала надевать сапоги, шапку, дубленку. Денис ей не помогал, казался деловым, холодным, отстраненным и все время повторял «Давай, давай, пошли…». Куда он так торопился? «Я – в метро. Давай, старушка… пока!» – крикнул он ей и, прыгая через две ступеньки, скрылся в переходе. Женя была совершенно огорошена. Он даже не был сейчас с ней груб, не хамил, но… все было не по-человечески. Женя ничего, честно говоря, не поняла. Спешил – ладно, но что разве у него не было времени выпить с ней кофе? Все эти его "малыш, лапуля, старушка…"? Ни разу даже не назвал ее по-имени. Женя тоже спустилась в метро и поехала сначала к дому друзей забрать свою машину, а потом домой, где остаток дня прошел для нее как в тумане. Она сходила в душ, смывая с себя его запах, пот, все остальное. Родители вроде ничего не заметили.

В постели она попыталась проанализировать свои ощущения. Ничего не выходило. Боль прошла и ничего не мазалось. Она погасила свет и смотрела в темноту. Ее голова отказывалась раскладывать по полочкам "как и что", зато тело Дениса помнило. Женя опять захотелось очутиться в его постели, смотреть на него спящего, заниматься с ним любовью, которая теперь казалась желанной. Женя простила Дениса за утреннюю невнимательность: наверное, так было нормально, просто он спешил. А может она что-то сделала не так? Чем-то ему не понравилась? Он был разочаровал? Она не знала, и вдруг ей пришло в голову, что его "созвонимся" было не более, чем пустым звуком: он не знал ее телефона.

Но она привыкла получать то, что собиралась, ей было трудно примириться с невозможностью желаемого. Ерунда! Она-то, ведь, сможет узнать его телефон… сможет, сможет, в этом не было сомнений. Женя навела справки: он работал на Всемирных Русских Студиях режиссером по монтажу, закончил ВГИК, был востребован и без работы не сидел. Один из ребят его хорошо знал по институту и вот… привел. Женя узнала, что Денис сейчас работает на сериале, который только недавно запустился, снимают в павильоне, и он сейчас же монтирует отснятые материалы для первых серий. «Ага, значит на работу к нему будет пройти практически невозможно» – подумала Женя. А была ли она готова идти? Пожалуй, да. Подруги, которые видели, как она с Денисом уходила, заговорщицки спрашивали "ну, как?" Конечно, было бы правильно такие вопросы игнорировать, или даже грубо их присечь, но Женя только загадочно улыбалась. Улыбка означала: «Девчонки, улет!». Не надо ничего им рассказывать, пусть сами фантазируют. Женя мечтала, как она пойдет с Денисом в дорогой ночной клуб безо всяких девчонок. Что она наденет, как они будут танцевать, как другие будут на ее Дениса смотреть. С этими мыслями она в ту ночь заснула.