Библиотечка «Красной звезды» № 11 (515) - Помнить, откуда родом

— Вот здесь-то, Игорь Александрович, и «закавыка», как принято говорить. Авторы писем, с которыми мы с вами полемизируем, не пытаются снизить значения воздействия серьезной музыки. Они лишь утверждают, что современный воин в отличие от своих предшественников, возросших на народной песне, чуть не с рождения слышит в эфире и на концертной эстраде то, что называют «молодежной», «современной» и т. п. музыкой, и не способен, вроде того, воспринять классику.

— Простите, но такому тезису сопротивляется весь мой жизненный и концертный опыт!

Я согласен с моим собеседником. Скажем, первая зарубежная поездка Игоря Фролова, тогда студента Московской консерватории, состоялась именно по линии культурного шефства. С группой молодых певцов, артистов балета скрипач, выступал в частях Северной группы войск. Популярная классика — «Мелодия» Глюка, Венгерские танцы Брамса, пьесы Крейслера, Чайковского, Прокофьева — находила путь к сердцам слушателей.

— Артисты часто рассказывают о доброжелательности армейской аудитории, забывая при этом отметить ее требовательность. Если ей что-то не понравится — это сразу почувствуешь: молодые, бесхитростные люди, они и за вежливыми аплодисментами не скроют своего истинного отношения. Зато уж если что пришлось по душе — тоже сразу дадут понять. И кстати, мне не раз приходилось выступать перед воинами братских армий социалистических стран — там та же особенность.

Много Игорь Фролов играл для кубинских воинов. Сразу после окончания консерваторского курса он был отправлен на остров Свободы для оказания помощи молодой республике в постановке музыкального образования трудящихся. Человек любознательный, контактный, Игорь легко расположил к себе темпераментных, очень музыкальных кубинцев.

— Мне посчастливилось подружиться с команданте Хуаном Альмейдой Боске. Это верный соратник Фиделя Кастро с первых шагов революционного движения. Но кубинцы знают Боске еще и как одаренного композитора. С обработок произведений Боске я, собственно, и начал свою композиторскую деятельность. Вместе с ним самим мы выезжали в части революционной армии, «солдатский телеграф» всегда опережал нас, и всюду публика требовала сыграть мелодии команданте.

Дружба наша не угасла со временем. Недавно по приглашению Хуана Альмейды я снова посетил Кубу и вернулся с новыми его сочинениями, которые начал обрабатывать.

У Игоря Фролова немало почетных званий: он лауреат международных конкурсов, заслуженный артист. Но вот удостоверение в том, что он — отличник культурного шефства над Вооруженными Силами, музыкант демонстрирует мне с какой-то особой торжественностью. Он действительно заслужил, «завоевал» его, как говорит сам Фролов, десятками концертов. Солдаты и офицеры Московского военного округа не раз слышали теплое звучание его скрипки: артист выносит на их суд и уже апробированный репертуар, и новые программы, а с недавнего времени и свои скрипичные пьесы. И еще ни разу не было, чтобы слушатели остались безучастными: мастерство музыканта, его педагогический дар (хорошо владея словом, артист увлекает аудиторию рассказами о любимом инструменте, о композиторах, создававших то или иное произведение, учит в звуках музыки улавливать художественный образ, настроение) — все это, вместе взятое, создает тесный контакт со слушателями.

Фролова знают солдаты на БАМе, пограничники на Амуре. Только за время фестиваля «Амурское пограничье» он дал двадцать концертов на заставах. И вот что интересно: после каждого кто-нибудь да подходил поделиться таким открытием: «А я и не знал, что классика так интересна!»

— Конечно, интересна! То, что молодые ребята не знают классическую музыку, не вина, а беда их. Многое тут зависит от нас, исполнителей. К сожалению, нередко еще бывает, что артист — из самых лучших побуждений! — выходит на неподготовленную аудиторию и обрушивает на нее глыбы крупных, сложных сочинений… А представьте себе, что будет, если человеку, едва научившемуся складывать буквы, дадут читать Достоевского или Бальзака! Он же тоже ничего не поймет, и можно считать, что настоящая литература будет для него навсегда потеряна. Так и в музыке.

Не очень давно пришлось мне играть на Челябинском тракторном заводе, прямо в цехах, во время перерыва. Слушатели — молодежь. Они могли пойти в столовую, в бильярдную, а пошли на концерт. И им было интересно, потому что на ЧТЗ системно относятся к освоению молодыми рабочими серьезной музыки. И они просили уже сыграть не только «Полонез» Огиньского, а пьесы Шуберта, что-нибудь из Моцарта.