Библиотека

– Близится час, когда я предстану пред тобой, Вседержитель! Дай же сил не добавить к венку тех грехов, что несу с собой всю свою долгую жизнь, и за что мне уготована участь гореть вечным огнем в геенне огненной, самый тяжкий – грех отчаяния!

Внезапно рыцарь, скакавший в двух сотнях саженей впереди, резко осадил коня. Букефаль уперся крупными копытами в землю на четыре вершка в глубину, а затем встал на дыбы, выражая свое недовольство протяжным ржанием.

Услышав ржание хозяйского коня, Гильом воспрял духом и поднял голову. Он пришпорил Красотку и потрусил к рыцарю.

Рыцарь, дергая поводья, заставлял Букефаля крутиться на месте. Удила впивались в черные лошадиные губы, с них капала жидкая горячая слюна.

Гильом, охая и причитая, подъехал к де Феррану.

– О, сир! Благодарю вас за то, что вы столь снисходительны к старику. Еще немного, и моя печень, чьи границы я чересчур расширил неумеренными возлияними – грех, простительный для молодости! – превратилась бы в повидло и полезла через все природные отверстия, посредством которых я общаюсь с этим бренным миром…

Де Ферран поднял руку в кольчужной перчатке.

– Тихо, пес! Не скули! Ты ничего не слышишь?

Каль прислушался.

– Нет, сир. Ничего, кроме ваших любезных и вежливых слов. Позволю заметить: мне приятно, что вы так высоко оцениваете мои заслуги перед вашей Милостью…

– Хватит, Гильом! Напряги свой слух и скажи мне: ты ничего не слышишь?

Каль покрутил головой, подставляя ветру то одно, то другое ухо.

– Шум листвы, сир… Топот копыт Букефаля… Звон ваших доспехов… Голодный глас моего брюха… Нет, более ничего, ваша Милость!

Рыцарь натянул поводья, заставив коня замереть на месте. Он поднял указательный палец и прошептал.

– А вот это? Голос? Тихий голос, будто говорящий что-то? Никак не разберу, что. Ты слышишь?

Каль оглянулся.

– Нет, ваша Милость. Должно быть, это скрипит седло подо мной. Сдается мне, эта хитрая бестия Красотка всегда надувает живот, когда я затягиваю подпругу.

– Ну так ударь ее хорошенько в бок: в следующий раз, когда будешь седлать.

– Я последую мудрейшему совету вашей Милости.

Рыцарь, не отрываясь, смотрел вдаль. На горизонте лес расступался и начиналась узкая, как горло кувшина, долина, зажатая с обеих сторон одинаковыми горами, похожими на перси девы.

– Мне кажется, я слышал странные звуки, Гильом.

– Слух вашей Милости остер. Куда мне до него?

– Ты похвалялся, что знаешь множество языков, включая тот, на котором разговаривают григулианцы – люди-кентавры с красной кожей, живущие на самой восточной оконечности Земли?