Библиотека мировой литературы для детей, том 36

— О, во имя всемогущей силы естества! — гневно воскликнул мощным голосом эпирот Фессалоний, начальник седьмого легиона. — Спартак — предатель?.. Ну, это уж чересчур, чересчур!..

— Да, предатель, а заодно с ним Крикс и Граник. Они предают нас римскому сенату.

— Все вы предатели и изменники, все, кто хочет вести нас за реку Пад, подальше от Рима.

— В Рим! Мы хотим идти на Рим!

Семь или восемь голосов единодушно воскликнули:

— На Рим!.. На Рим!..

— Я верю Спартаку — он самый благородный, самый честный из всех людей. Я верю Криксу и Гранику — это люди благородной души, самые лучшие после Спартака в нашем лагере. И со своим легионом, который верит мне, я последую за ними, а не за вами!

— И я! — воскликнул Борторикс.

— Ну и ступайте с ними. А мы с нашими семью легионами, — произнес решительно Гай Канниций, — завтра утром выйдем на Равенскую дорогу и двинемся к Риму.

— К Риму! К Риму!

— О, без мудрости и опыта Спартака, который ведет нас, вы свершите великие, достойные деяния! — насмешливо произнес Борторикс.

— Вас изрубит в куски первый же претор, который наткнется на вас, — добавил Фессалоний.

— Вы восстали и взялись за оружие, чтобы получить свободу, — насмешливо воскликнул Гай Канниций, — а теперь стали рабами такого же раба, как вы сами, да еще этот ваш кумир Спартак, может быть, даже ниже вас.

— Если свободой вы считаете беспорядок, анархию, смуту, такой свободы нам действительно не нужно! — крикнул Фессалоний. — Мы предпочитаем дисциплину и порядок и останемся с тем, кто за два с лишним года показал себя мудрым и доблестным полководцем.

В эту минуту резкий звук труб, призывавший к оружию гладиаторов третьего легиона, прервал спор и помешал Эвтибиде, воспрянувшей духом от этих изъявлений ненависти и недовольства Спартаком со стороны начальников легионов.

Гречанка, вздрогнув, повернулась в ту сторону лагеря, откуда доносился сигнал тревоги, и направилась туда в ту самую минуту, когда начальники легионов, собравшиеся в палатке Арвиния, заслышав неожиданный сигнал, вышли все вместе и поспешно отправились к стоянкам своих легионов.

Вскоре сигнал тревоги был повторен букцинами четвертого, затем пятого легионов и вскоре — всеми фанфарами лагеря гладиаторов.

Солдаты побежали в свои палатки, надели панцири и шлемы, захватили оружие и построились по манипулам и когортам.

Затем прозвучал новый сигнал, данный фанфарой третьего легиона и повторенный всеми остальными, сигнал, означавший приказ сниматься с лагеря.

Два часа спустя гладиаторы снялись с лагеря, и все легионы в полном порядке, соблюдая дисциплину, приготовились к походу. Тогда новый сигнал созвал начальников легионов к верховному вождю.

Пришпоривая лошадей, все поспешили на преторий, где Спартак сообщил им, что претор Гай Кассий идет на них с войском и прибудет в Мутину к вечеру этого дня и потому надо сейчас же выступить с целью напасть на него завтра, пока к нему еще не подошли остальные части его войска и не помешали переходу через реку Пад.

Когда Спартак закончил свою речь, никто не отозвался на нее. Гай Канниций, помявшись немного, нарушил молчание и, опустив глаза, в явном смущении сказал вполголоса:

— Против Кассия мы будем сражаться, а через Пад переходить не станем.

— Что такое? — воскликнул пораженный Спартак. И, словно бы не уразумев того, что сказал Гай Канниций, переспросил, вперив в самнита глаза, сверкавшие из-под насупленных бровей — Что ты сказал?

— Он сказал, что мы не последуем за тобой на ту сторону Пада, — ответил нумидиец Орцил, дерзко глядя на Спартака.

— Семь легионов, — сказал Гай Канниций, — отказываются возвратиться в свои родные страны, они требуют, чтобы мы шли на Рим.

— Ах, так? — гневно и вместе с тем с грустью воскликнул Спартак. — Снова мятеж? Несчастные, вам недостаточно печального примера бедного Эномая?

Раздался ропот, но никто ничего не ответил.

— Клянусь всеми богами, — после минутного молчания твердо сказал Спартак, — вы или безумцы, или предатели!

Мятежные начальники молчали. После краткой паузы фракиец сказал:

— Сейчас на нас движется враг, и вы все будете мне повиноваться, пока мы не разгромим Кассия. После этого мы устроим совещание и решим, что лучше для нашего блага. А теперь ступайте.

И повелительным жестом он отпустил начальников легионов. Но в то время как они уже собирались пришпорить своих коней, он добавил своим мощным голосом:

— Смотрите же, чтобы не было ни малейшего неповиновения во время перехода и в бою, или, клянусь всевышним Юпитером, первый, кто позволит себе хотя бы слово или движение ослушания, погибнет от моего меча, никогда еще не дававшего промаха.

И снова он жестом отпустил начальников. Покорившись решимости Спартака, они молча отправились к своим легионам.

Войско гладиаторов выступило в направлении Мутины и после ночного перехода прибыло туда за час до рассвета. Кассий расположился здесь лагерем на двух высоких холмах, укрепив его крепким частоколом и широкими рвами.