Библиотека мировой литературы для детей, том 49

— А ты опять за свое, Лют Матен?

— Нет, папа, ты скажи: есть Белая ракушка или как?

— У нас-то? В нашем мелком заливе? Нет, сынок. Нет ее.

— А почему тогда говорят, что есть?

— Да так, болтают от нечего делать. Спи!

Нет, не будет Лют Матен спать! Не выходит у него из головы Белая ракушка и его невод. Вот и отец говорит, что никогда в него рыба не пойдет и что нет на свете Белой ракушки. Где уж тут спать?

Взгляд его снова останавливается на мерцающей звезде. Чуть покачиваясь, лодка несется к берегу.

В гавани горят фонари.

Во многих рыбачьих домах светятся окна. Это рыбаки поднялись, чтобы идти искать Лют Матена.

А отец его сам нашел. И на лодке привез.

Все рады. Все удивляются маленькому Матену.

Но сам Лют Матен ничего не слышит, никого не видит.

Лют Матен заснул.

Тихо стало над заливом.

Тишина на берегу.

Тихо стоят сети в воде.

Притих и Лют Матен…

На следующее утро он сидит над своей манной кашей с сахарным островком. То вправо ложкой поведет, то влево островок отведет. О многом надо подумать Лют Матену. Лицо у него бледное, маленькое какое-то…

Мать, взглянув на него, говорит:

— Не нравишься ты мне сегодня. И надо же было темной ночью в залив уплыть! Мы тут все за тебя так боялись.

— Луна светила, — мрачно отвечает Лют Матен.

— Не хвастай! — упрекает его мать. — Не найди тебя отец, бог знает где бы ты сейчас был. И с чего это тебя туда понесло?

Но Лют Матен молчит. Ничего он никому не скажет. И никто никогда не узнает, зачем он ночью уплыл в залив.

Медленно, ложка за ложкой, Лют Матен прихлебывает кашу. А мама все говорит и говорит. Должно быть, страх свой за него хочет выговорить. Но Лют Матен совсем ее не слушает.

— Уж не обиделся ли ты? — журит его мама.

— На что? — отвечает он.

— Поглядишь на тебя — и правда подумаешь, что обиделся.

Лют Матен опускает голову. Не хочет, чтобы мать видела его лицо. Он думает о том, как бы ему поскорей убежать из дому и добраться до Старого причала.

Вот и ложка застучала быстрей. Тарелка пуста. Лют Матен отодвигает ее. Минуту еще он сидит молча, теребя клеенку, но вдруг встает и решительно говорит:

— Я пошел.

— Куда это? Опять на берег?

— А что, нельзя разве?

Мать молча смотрит на него. Должно быть, думает: «Лют Матен, Лют Матен, и когда ты у меня образумишься?»

— Вон твоя плотичка. Что мне с ней делать? — спрашивает она, убирая со стола.

Ах да, плотичка! Лют Матен смотрит на скамью у окна. Нет, не хочется ему и думать о плотичке! Прошлая ночь все перевернула. Все мечты развеяла. Нет никакой Белой ракушки. И невод его никогда не принесет рыбы. Вот какие дела нынче утром на белом свете!

— Выпустим ее в залив, — говорит он наконец и берет свою бадейку.

Плотва делает один круг, другой… Ловкая, серебристая.

Но Лют Матен и не смотрит на нее.

— Я пошел, — говорит он. И уходит.

Едва переступив через порог, он бросается бежать — поскорей бы отделаться!

Да, сегодня его путь через деревню не назовешь победным!

Лют Матен бежит так быстро, как только может. Он боится, как бы рыбаки не стали его расспрашивать… И ребята опять начнут кричать ему вслед дразнилки… И все опять будут над ним смеяться.

Лют Матен мчится что есть духу. В вытянутой руке, будто что-то позорное, бадейка с плотичкой.

Но сегодня деревня словно вымерла. Никто не попадается навстречу Лют Матену.

На лугу пасутся овцы. Они поднимают голову и молча смотрят на него. Даже не блеют. Дивятся, должно быть: «Кто это так спешит по траве?» А Лют Матена уже и след простыл.

Вода в бадейке плещется, плотичка в смертельном страхе носится взад и вперед. Лют Матен бежит и бежит, будто за ним кто гонится.

Никем не замеченный, он добегает до берега залива.

Тихо тут. Широко раскинулся залив. Лют Матен вдыхает его покой.

Солнце уже растопило остатки утренней дымки. Вода сверкает и блестит, отражая чистое небо.

А Лют Матен устроился на камешках, где легонько плещутся волны. Вон и невод его. Палки покосились. Какие они тонкие, кривые! Серенькая сеть болтается. Маленький у него невод. Жалкий какой-то!

И чем дольше Лют Матен смотрит на свой невод, тем тяжелее делается у него на душе. Маленький не маленький, а ставил-то он его сам. Старался. Надеялся. Мечтал…

А невод ничего не принес. Одну беду он Лют Матену принес и насмешки. Вот только вчера плотичку поймал. Но в плотичку Лют Матен тоже уже не верит. Пусть себе плавает по заливу.

Он заходит поглубже в воду, чтобы плотичке было где развернуться. Набегает волна, и рыбка с испугу уходит на дно бадейки. Это залив ее поманил. Теперь рыбка взмывает вверх — и нет ее. Вон она уже резвится в вольной воде.

Лют Матен швыряет пустую бадейку на берег.

Так, первое дело сделано. Теперь за второе. Невод. Надо и его уничтожить. Прямо сейчас!

Шел он, шел, шагов трех не дошел — и вдруг последний проблеск самой последней надежды заставляет его остановиться. Словно кто-то тихо нашептывает ему: а что, Лют Матен, если сейчас твой невод угря поймал? Только одного угря. Не сто и не семнадцать. Только одного-единственного!