Библиотека в Париже

Мне хотелось умчаться в аэропорт, чтобы улететь на какой-нибудь показ мод. Хотелось выступить на Бродвее, заглянуть за Железный занавес. Узнать, каковы на вкус французские слова. И только один человек из всех, живущих рядом, был знаком с миром за пределами Фройда, – миссис Густафсон.

Но хотя мы были соседями, она словно жила на расстоянии светового года от нас. Каждый Хеллоуин мама предупреждала:

– Над крыльцом Военной Невесты лампочка не горит. Это значит, что она не хочет, чтобы вы, ребята, стучали в ее дверь.

Когда мы с Мэри Луизой продавали печенье девочек-скаутов, мама Мэри Луизы говорила:

– Эта старуха живет скромно, так что не лезьте к ней!

Моя встреча с миссис Густафсон прибавила мне храбрости. Все, что мне было нужно, – это школьное задание, и тогда я смогла бы расспросить ее.

Как и ожидалось, мисс Хансон дала задание по «Айвенго». После урока я подошла к ее столу и спросила, могу ли я вместо этого написать сочинение о стране.

– Только на этот раз, – ответила мисс Хансон. – Я лично жду, когда можно будет прочитать твое сочинение о Франции.

Я так задумалась о своем плане, что, когда пошла в туалетную комнату, забыла заглянуть под двери кабинок и закрыть входную дверь. И конечно же, когда я закончила свои дела, у раковины уже крутились Тиффани Иверс и ее стайка. Тиффани взбивала перед зеркалом свои пшенично-золотые волосы.

– Смыв не работает, – заявила она. – Дерьмо всплывает.

Не слишком умное замечание, но когда я всмотрелась в свое отражение в зеркале, то увидела только тускло-коричневые, как дерьмо, волосы. Я стояла возле раковины, понимая, что, если начну сейчас мыть руки, Тиффани толкнет меня под кран и я намокну. А если я не стану их мыть, девчонки расскажут об этом всей школе. Они уже поступили так с Мэйси – и потом целый месяц никто не хотел сидеть рядом с «ручками в моче». А туалетный квартет ждал, сложив руки на груди.

Скрипнула дверь, и в туалет заглянула мисс Хансон:

– Ты снова здесь, Тиффани? Должно быть, у тебя серьезные проблемы с мочевым пузырем.

Девчонки быстро вышли, поглядывая на меня и словно говоря: «Это еще не конец».

Но я и сама это знала.

Мама, вечная оптимистка, постоянно твердила мне, что нужно во всем видеть светлую сторону. Ну, например: у старины Иверса лишь один отпрыск. И сегодня пятница.

Обычно по пятницам мои родители принимали гостей. Мама готовила ребрышки, Кэй приносила салат, а Сью Боб пекла перевернутый пирог с ананасами. Так что я проводила вечер у Мэри Луизы. Однако на этот раз я осталась в своей комнате и стала придумывать вопросы для миссис Густафсон. Пока взрослые ели, из столовой доносился смех. Когда же все затихло, это значило, что они, как лорды и леди в Англии, разделились. Женщины составили свою компанию, а мужчины устроились в креслах и говорили о том, чего нельзя сказать при женах.

Пока женщины мыли посуду, я прислушивалась к другому голосу мамы – тому, которым она обычно говорила с подругами. Рядом с ними она казалась счастливее. Забавно, каким один и тот же человек может быть разным. Это заставляло меня думать, что я далеко не все знаю о своей маме, хотя она и не представляла собой такой загадки, как миссис Густафсон.

Сидя за письменным столом, я записывала вопросы, по мере того как они приходили мне в голову. «Когда в последний раз кому-нибудь отрубали голову на гильотине? Есть ли и во Франции свидетели Иеговы? Почему люди говорят, что вы украли вашего мужа? Теперь, когда он умер, почему вы остаетесь здесь?»

Я так сосредоточилась, что не заметила, как мама пришла и встала за моей спиной, пока не ощутила на плече ее теплую руку.

– Ты не пошла сегодня к Мэри Луизе?

– Я делаю домашнее задание.

– В пятницу? – удивилась она; я ее не убедила. – Что, тяжелый день был в школе?

Большинство дней там были тяжелыми. Но мне не хотелось говорить о Тиффани Иверс. Мама показала мне подарок размером с обувную коробку:

– Я кое-что приготовила тебе.

– Спасибо!

Разорвав упаковку, я нашла там вязанный крючком жилет.

Я натянула его на футболку, и мама поправила его у талии, довольная, что не ошиблась размером.

– Ты прекрасна! Зеленый подчеркивает искры в твоих глазах.

Взгляд в зеркало подтвердил, что я выгляжу по-идиотски. Если я надену это в школу, Тиффани Иверс сожрет меня живьем.

– Он… симпатичный, – с запозданием сказала я.

Мама улыбнулась, скрывая обиду:

– Так над чем ты трудишься?

Я объяснила, что должна написать сочинение о Франции и что для этого мне нужно поговорить с миссис Густафсон.

– Ох, милая, я не уверена, что тебе стоит ее беспокоить.

– У меня всего несколько вопросов. Разве нельзя ее пригласить?

– Наверное… А о чем ты хочешь ее спросить?

Я показала на лист.

Посмотрев на мои записи, мама громко вздохнула:

– Понимаешь, у нее ведь могла быть причина не возвращаться…

Днем в субботу я быстро прошла мимо старенького «шевроле» миссис Густафсон, поднялась по шатким ступеням ее крыльца и позвонила в дверной колокольчик. Дин-дон! Ответа не последовало. Я позвонила еще раз. Снова никто не откликнулся, так что я подергала парадную дверь. И она со скрипом отворилась.