Библиотека выживания. 50 лучших книг

Позвольте мне вам объяснить: в последнем списке фигурировали пять хороших писателей (Алексакис, Отье, Берест, Девиль и Трассар). Фаворитом был Алексакис, но он уже получил две крупные литературные премии («Медичи» в 1995 году и Французской Академии в 2007 году), а Девиль только двумя днями ранее получил премию «Фемина». Бессон голосовал за Отье, а я за Берест, понимая, что у наших двух протеже нет никакого шанса. И тогда я сказал, что нам нужно «немного посекретничать» и повести себя как «банда озорников». В общем, как и в 2007 году, я призвал членов жюри премии составить свой окончательный список. Я запустил имя: Филипп Джиан, затем: Пьер Журд и Кристин Анго (я горжусь тем, что способен любить двух авторов, которые ненавидят друг друга). За мной мало кто последовал, но такая идея получила признание: Жером Гарсен и Ж. М. Г. Ле Клезио произнесли слово «схоластик». Я не очень эрудированный: под схоластикой я понимал преподавание философии средневековыми монахами. Тут я увидел, как все воодушевились: что это вдруг Доминик Бона, Франц-Оливье Гисбер, Патрик Бессон и Кристиан Джудичелли увлеклись средневековой теологией? Итак, в следующем туре премия «Ренодо» была присуждена Сколастик Мукасонга за ее роман «Нильская Богоматерь». Я был ошеломлен, но прежде всего очень раздосадован. Что сказать в микрофоны, свистящие прямо над нашими головами? Решусь ли я признаться в прямом эфире LCI, что не имею ни малейшего представления об этом руандийском романе? Мне трудно было признать, что польза литературных премий состоит в том, чтобы раскрывать авторов, даже самим членам их жюри. После того неожиданного обеда меня стало терзать чувство вины. И тогда я раздобыл все произведения Сколастик Мукасонга. Ее первые страшные и правдивые рассказы об истреблении ее семьи в 1994 году. Ее автобиографию «Босоногая женщина» (2008), вышедшую в серии Folio в издательстве Gallimard: ужасный и великолепный саван из слов, возложенный на лицо ее матери, убитой в ее отсутствие. И, наконец, очень реалистический роман «Нильская Богоматерь», являющийся африканской «Белой лентой».

Я беспрестанно думал о черно-белом фильме Михаэля Ханеке, где показаны немецкие дети, которые в 1930-е годы получили суровое воспитание, а впоследствии стали палачами Европы. «Нильская Богоматерь» применяет тот же подход. Действие всего романа происходит в воображаемом католическом пансионе для девочек, где Мукасонга концентрирует проявление национальной розни в конфликте между народами хуту и тутси. В 1970-х годах ученицы тутси уже подвергались жестокому обращению со стороны старшеклассниц хуту на глазах у беспомощных бельгийских монашек. Формировалось варварство, а вместе с ним и безразличие, которое приводит к бойне. Таково необходимое условие всех геноцидов: недостаточно лишь подвергнуть идеологической обработке тех, кто истребляет, надо еще убедить большинство отвести глаза в сторону. Над этой беспощадной книгой, где ссорящиеся дети возвещают о скором приходе головорезов, витает запах будущей горы трупов. Сколастик Мукасонга – большой франкоязычный писатель.

Никогда еще премия «Ренодо» не присуждалась столь заслуженно, как в тот год, когда я был совершенно ни при чем.

Номер 37. «Калифорнийские девушки» и «Запад» Симона Либерати

(2016 и 2019)