Библиотекарист

После этих слов женщины снова занялись своими делами, и какое-то время прошло в молчании. Поезд теперь ехал под уклон через густой лес. Боб достал из рюкзака книгу и начал читать. Чуть спустя он краем глаза засек, что Джун дергает Иду за рукав и указывает на него подбородком. Тихо, но не так тихо, чтобы Боб не услышал, она сказала:

– Ида, оно ученое.

– Что?!

– Оно читает. – И тут Джун обратилась к Бобу: – Мальчик!

Боб оторвался от чтения, Джун протянула руку, он передал ей книгу. Она прочла, что на корешке, перелистала страницы и доложила Иде:

– Одна из тех, знаешь, историй, в которых одинокий путник терпит лишения в дикой глуши, и если между делом подохнет один свирепый волк или два, то тем интересней.

Джун вернула книгу, и Боб взял ее, но не возобновил чтения, предполагая, что с ним еще побеседуют, и Джун вправду продолжила:

– Я все жду, – сказала она доверительным тоном, – когда же прибудет тот, кому тебя поручили, но что-то я уже сомневаюсь, что это произойдет.

– Да, мэм.

– Но не может же быть, чтобы ты путешествовал в одиночку?

– Может, мэм.

– Сколько же тебе лет?

– Одиннадцать с половиной.

– У тебя есть родные?

– Только мама.

– Где же она?

– Работает.

– Кем?

– Секретаршей, в Портленде.

– Она в Портленде, а ты здесь, без нее?

– Да.

Обдумав это, Джун сделала вывод:

– Так ты что ж, неужели сбежал из дому?

– Да, мэм.

Лицо Джун расплылось в улыбке, и эффект это произвело поразительный, потому что, искренне выражая радость, лицо приняло вид помятого и побитого, а зубы оказались кривые и в пятнах. Могло показаться даже, что это гримаса боли; но нет, известие прямо-таки восхитило Джун, потому что она сказала:

– О, я как раз так и думала! А ты, Ида, ты не думала, что он сбежал? Сбежал из дому?

– Нет, я так не думала, – сказала Ида. – Но, с другой стороны, я не думала, что это не так.

– Ну, по мне, это романтично! – Улыбка исчезла с лица Джун, но выбоины от улыбки еще держались. – И куда ж ты бежишь? – спросила она Боба, и тот пожал плечами, пункта назначения в виду не имея.

– Возможно, он просто будет бежать, пока не откажут ноги, – ответила за него Ида. – Ведь главное – это движение. На твоем месте, парень, я бы двинула во Флориду. Прекрасный там климат для жизни на свежем воздухе.

– Не стоит предполагать крайности, – сказала Джун. – Может, ему посчастливится попасть в более комфортную ситуацию. Может, у него впереди безмятежная участь, любящий благодетель, жаждущий направить его на полезное для здоровья дело. Может, его ждет духовная должность.

– Ну, он мог бы стать звонарем.

– Вполне мог бы достичь процветания в качестве звонаря, это правда. Знаете, – сказала Джун, – а ведь я тоже хотела сбежать, когда была девочкой, но у меня смелости не хватило. А тебе, Ида, разве тебе ни разу этого не хотелось? Сбежать? Преподать миру горький урок?

– Чего мне хотелось, так это прыгнуть в реку с полным карманом камней, – отозвалась Ида.

– О, да, это да, – покивала Джун, словно вернувшись во времена своей первой любви, и переключилась на Боба: – Я вижу, ты одинок в своем приключении. Но почему? Разве ты не хотел бы, чтобы кто-нибудь из школьных друзей сбежал с тобой за компанию, а?

Боб, промолчав, отвел взгляд и уставился в потолок так, будто там происходило или скоро может начаться нечто, привлекающее внимание.

– Да, я понимаю, – сказала Джун.

– А вот я раньше частенько мечтала, – сказала Ида, – каково это было бы, взять и расколотить одну из этих здоровенных витрин с надписью дугой из сусального золота по уличной стороне. Мясная лавка, книжный магазин или бильярдная – мне было все равно что. Главное – расколотить.

– И чем бы ты ее расколотила? – спросила Джун.

– Как чем? Конечно же, кирпичом. – Ида показала им ладонь, сложенную так, будто в ней кирпич. – Представьте, вот он летит по кривой и попадает в самую середину большущего оконного стекла, и от удара стекло продавливается внутрь и осыпается, да с таким переливчатым звоном! Этот звон утолил бы мой самый тайный, самый зловредный порыв к разрушению – и, я думаю, навсегда.

– У Иды тоже не было друзей в школе, – краем рта сообщила Джун Бобу, на что Ида отозвалась:

– Зато у Джун всегда было в избытке подруг и кавалеров. Но в конце концов все они оказались предателями, разве нет?

– Да, это правда. И как-то, после последней жестокой измены, я подумала, что больше на эту грязную удочку не попадусь. И поклялась быть одна.

– Но потом она, видишь ли, кое-кого встретила, – сказала Ида.

– Да-да-да, и только глянь теперь на меня. По самые уши, дитя. Увязла в жизни, полной неизвестности, и скитаний, и не знаю чего еще. – Джун погрозила подруге пальцем и сказала Бобу: – Конечно, когда с кем-то связываешься, ухо нужно держать востро. Но, с другой стороны, где он, предел бдительности и осторожности? Ведь всякий раз, покидая свой кров, ты искушаешь судьбу. Люди то и дело ввязываются в общение, хотят они того или нет. Это как болезнь, занесенная ветром. – Джун сделала паузу и произнесла как что-то обдуманное: – Только одно скажу: это может сорвать чьи-то планы.

Ида помолчала, перевела дух, а потом уж отозвалась: