Билет до Монте-Карло (СИ)

   .....................................................................................................................................................................

   XXIII

   ДО ПОЛНОГО СЛИЯНИЯ

   Она оказалась далека от его идеала

   красоты: волосы пепельно-каштановые,

   бюст едва-едва под семьдесят пять,

   зубы передние слегка выдаются.

   Аллан Э.Нурс

   - С кем вы хотите слиться, господин...?

   - Т. Пронский.

   - Т. Пронский?

   - Я хочу познакомиться поближе с Красавицей.

   - Пожалуйста, выбирайте, - и Фрэнк Кэмпбелл положил на стол несколько проспектов.

   - Нет, не нравится, - сказал Т. Пронский. - Хочу Красавицу, хочу познакомиться с Красавицей Аркадия Петрова.

   - В принципе можно, только неизвестно точно, живая ли она. Но если вы настаиваете, то... можно, - сказал Фрэнк К., дописывая лист.

   - Что вы пишете, накладную на доставку Красавицы?

   - Нет, ее нельзя выписать, это картина художника, я выписываю вам путевку к ней.

   - А это можно?

   - Это можно.

   Фрэнк нажал клавиши компьютера. Через минуту пошел текст ответа.

   - Одно условие, господин Т. Пронский. Я должен отправиться с вами. Ибо мы никогда не отказываем нашим клиентам, но ваша просьба несколько необычна и представляет для нашей фирмы как интерес, так и вызывает сомнения в безопасности данного конкретного путешествия, ибо неизвестно точно, куда оно... то есть, где находится то место, где лежит Красавица.

   - Я надеюсь, вы мне не будете мешать делать то, что я хочу?

   - Я буду лишен такой возможности. Но на будущее надо знать, что можно ожидать от такого путешествия.

   - Когда отправимся? Где ваша машина времени?

   Фрэнк усмехнулся.

   - Вот ваш билет.

   - А вы?

   - Мы встретимся.

   Ой, рябина кудрявая, белые цветы.

   Билет на имя. - Билет на имя, - подумал Т. Пронский, - не перепутали ли они время. Впрочем, это ладно, но имя, чье это имя? Это моё имя. Конечно, это моё имя.

   Он пошел к машине времени. Был дождь. Машина времени оказалась электропоездом. Оказывается, чтобы добраться до Красавицы, надо ехать электропоездом.

   - Остроумно, - сказал Феофилакт. Но рядом никого не было. А поезд уже шел обратно. У Феофилакта болела голова от недельного перепития. Каждый день ресторан, пивная. Не думаю, что это хороший отдых. А бабы?! Черт знает что. Веселую схватил какой-то мужик. Я думал, это ее друг или муж, а оказывается, ему надо уезжать даже на день раньше. Красавица отрубилась. Шокирует, что она требует сказать про то, что, люблю ли я ее.

   Или, может быть, она не красавица. А Красавица та веселая. Этот мужик, значит, Фрэнк Кэмпбелл. Но так же нельзя, пользоваться служебным положением, чтобы захватить бабу первым. Сволочь. Сволочь. И почти не платил в ресторане денег, говорит, не осталось. Как я не понял, что он не муж? Хотя он всё равно захватил ее раньше.

   Но ночью, вечером хорошо после дождя. Свежий воздух, люди идут еще с пляжа. И на пляже днем неплохо: море всё-таки и солнце.

   В другом ресторане Феофилакт напоил шампанским трех телок. Думал, одна из них Красавица. Но нет, переходя от одной к разговорам с другой, он понял, что нет у них желания. Потом толпа, которая их поджидала, не избила его. А наоборот: двое из толпы отстали и сказали ему, чтобы он не связывался, что эти трое уже не первую ночь идут с ними купаться.

   Хорошие люди, однако. А бабы - чертовы куклы.

   В Москве пересадка. Феофилакт пошел в ресторан. Прага. За 15 рублей пропустили. И обслужили отдельно. Потом подсел какой-то хмырь с наколкой и предложил дам по 100 рублей за штуку. Было ясно, хотя и мутилось в голове, что здесь Красавиц не будет. Здесь может быть только ограбление. Уж слишком пьян был Феофилакт. Ха.

   - Вот почем Красавица похожа на куклу, - подумал Феофилакт, - здесь все пьют, пьют и пьют, кому нужны Красавицы. Красавицам не нужны мужики, им нужны голуби. Голубки. Ха-ха. Я такую организацию громить буду, как приеду.

   - Скажи спасибо, что я тебя спас, этот хмырь точно хотел сделать из тебя глухаря, - сказал Фрэнк Кэмпбелл, вынимая из кармана фотографию Т. Пронского в белой рубашечке у фонтана.

   XXIV

   - Ты сё делаешь? - спросила Анна. - Ты кому это делаешь?

   - Кофе с молоком.

   - Это кому?

   - Тебе.

   - Да-а? Он корисневый?

   - Да.

   - Де какао корисневый? - спросила она.

   - Какао потом, да и кофе не пьют на ночь.

   - Нет, давай, давай. Он скусный. Да, он вкусный.

   - А это сё? - спросила она.

   - А.

   - А это?

   - Б.

   - Это?

   - Ь.

   - Это?

   - Ю.

   - Это?

   - Б.

   - Это?

   - Мягкий знак.

   - Да-а? Он вкусный. Он вкусный?

   - Да, с ним блины пекут.

   - Как пекут?

   - Ну, печь с мягким знаком.

   - Как с мягким знаком?

   - Блины пекут с мягким знаком, - я всё сказал.

   - Да-а?

   И тут Анна прибежала с радостным известием:

   - Ой, по тивизору сказали - козел!

   - Ну и что, - сказала мама. - Бывают и козлы, и козочки, и барашки, и курочки. - И какашки, - сказала Анна.

   - Анна, это просто смешно, - сказал папа.

   - Я здесь немножко пописаю, - сказала Анна.

   - Зачем ты бегаешь туда-сюда, - сказала мама. - Там немного и здесь немного, так что ли?

   - Я хочу кофе с молоком. Со сгущенкой.

   - Поздно, - сказала мама, - пора уже спать.

   - Нет, нет, де какао корисневый?

   - Анна, не топай.

   А Анна танцует вокруг табуретки, которую она поставила посередине кухни.