Билет до счастья

Как далеки были земли прусские и балтийские от Рима и папского престола. Как крепка была вера Христова, оберегаемая рыцарями Тевтонского ордена, что вела Священную Римскую империю к новым завоеваниям.

А Балтика шумела волной, выбрасывая на песчаный берег кусочки янтаря, не задумываясь о том, как человечество упрямо борется за возможности обладать и превращать в культовые реликвии созданные природой смоляные капельки.

К лету 1233 года на небольшом холме уже возвышались бревенчатые стены тевтонского замка Шокин, огороженные глубоким рвом, и обрамленные деревянным забором. Монахи Тевтонского ордена свято хранили чертежи крепостных сооружений, в которых типовые постройки, необходимые для длительного существования служителей веры Христовой, строились по утвержденным Великим капитулом схемам. Самую главную часть замка составляли покои комтура и духовников капелланов, больше половины замка занимали воины рыцари во главе с командором, в оставшейся части располагались хозяйственные постройки, подвалы, хранилища для продовольствия и конюшни.

Наделенный властью Великого капитула Grossgebietiger Земландский комтур, каноник Людовик Лейбензелле постепенно завоевал уважение местных жителей в окрестностях замка Шокин. Он благословил братьев монахов на возведение духовного храма, красивой часовни во славу Пресвятой Девы Марии рядом с замком, где бы каждый, вновь обращенный христианин, мог помолиться и покаяться в грехах. Рыцари несли духовную службу восемь раз в день и были истово верующими монахами, потому нуждались в постоянной защите, которую обеспечивали рыцари воины командора Зегмана Гилберта, охраняя вновь обретенные прусские земли от постоянных набегов соседних племен язычников.

Спускался вечер. В замке зажгли масляные факелы. Рыцари сидели за длинным столом, поедая выращенный на огородах комтурея лук и чеснок, запивая каштановым темным пивом, хранящимся в подвалах крепости.

– Эгей! Эгей! – прокричал всадник, размахивая желтым флагом с гербом Великого Магистра и приближаясь к замку на скачущей галопом лошади, – со стороны с холма из Норувии идут вооруженные пруссы, скоро здесь будут!

Командор Зегман Гилберт быстро выбежал во двор бастиона и приказал кнаппенам и рыцарям-воинам снаряжаться для защиты замка и боя с прусскими повстанцами.

– Domine Iesu, dimitte nobis debita nostra, salva nos ab igne inferiori, perduc in caelum omnes animas, praesertim eas, quae misericordiae tuae maxime indigent. Amen. (лат. О, милосердный Иисус! Прости нам наши прегрешения, избавь нас от огня адского, и приведи на небо все души, особенно те, кто больше всего нуждаются в Твоём милосердии. Аминь.) Бог с нами! – благословил Людовик собравшихся на внутреннем дворе воинов.

Арбалетчики первыми вышли из главных ворот крепости, следом шли кнаппены в кольчугах и бармицах (головной убор) с мечами и щитами с изображением черного креста для рукопашного боя. На своем вороном коне выехал Зегман в белом плаще с черным крестом, зажимая в руках белый флаг с таким же крестом. За командором следовала конница из двенадцати рыцарей воинов в шлемах, ламеллярных белых доспехах с черными крестами, вооруженная копьями и клинками.

Как только последний всадник прошел по деревянному мосту через широкий ров, обводящий крепостные стены, Людовик приказал поднять цепи и закрыть ворота.

Проследовав в келью и опустившись на колени перед образом Святой Девы Марии, каноник закрыл глаза, проводя рукой по покрытому мелкими морщинами лицу, будто закрываясь от нависшей опасности потерять преданных воинов и с таким трудом восстановленную мирскую жизнь Земландского комтурея. Отложив в сторону янтарные четки и сложив руки он еле слышно начал читать молитву в защиту храбрых воинов Христа:

– Sub tuum praesidium confugimus,

sancta Dei Genetrix!

nostras deprecationes ne despicias in necessitatibus,

sed a periculis cunctis libera nos semper.

Virgo gloriosa et benedicta!

Domina nostra, mediatrix nostra, advocata nostra!

(Примечание автора. Лат.

– Под Твою защиту прибегаем,

Святая Богородица!

Не презри молений наших в скорбях наших,

но от всех опасностей избавляй нас всегда.

Дева преславная и благословенная!

Владычица наша, Защитница наша, Заступница наша!)

Спустя три часа Гилберт держа под уздцы своего коня медленно шел между телами погибших в схватке с пруссами рыцарей и раненными, которые стонали от боли и не могли подняться, от того, что были прикованы к земле копьями взбунтовавшихся племён язычников.

– Покойся с миром. Господь примет тебя в рай за верность вере его и братству нашему, – сказал он, вонзив мизерикорд (прим. кинжал милосердия) в источающего кровью тевтонца.