Билет на удачу

– Ты выглядишь напряженной. Расслабься. – Тедди выпрямляется на своем сиденье. – Знаю я тебя, сидишь сейчас и думаешь о том, сколько это стоит и сколько бедных голодных детей можно было бы накормить на все эти деньги. Обещаю: голодных детей я тоже покормлю. Пока же я хочу сделать эти выходные незабываемыми. И потом, это моя первая поездка на лимузине. Так что давай ею насладимся, а?

– И у меня она первая, – признаюсь я, и Тедди радуется, как малое дитя.

– Вот увидишь, – говорит он, нацепляя на нос солнцезащитные очки, хотя на улице еще слишком темно и в них совершенно нет надобности. – Нам будет весело. Обещаю.

В самолете я удивляюсь тому – а не должна бы, – что мы летим первым классом. Это тоже для меня впервые.

– Тут дают бесплатное мороженое, – шепчет мне на ухо Тедди, когда мы занимаем свои места. – И горячие полотенца. И еду подают в тарелках.

– Откуда ты это знаешь?

– Летал первым классом на весенних каникулах. – Тедди, видно, очень нравится строить из себя бывалого профи. Он вдруг перегибается через меня, потянувшись к панели управления на моем подлокотнике. Его плечо задевает мое, лицо предельно серьезно. – Смотри! – Он жмет на кнопку, и спинка моего кресла опускается, снизу выезжает подставка для ног.

– Классно. – Я возвращаю спинку в прежнее положение. – Об отце ничего не слышно?

Чарли не звонил и не приходил, после того как ушел, хлопнув дверью. Тедди вздыхает – скорее раздраженно, чем расстроенно.

– Не-а.

– Я уверена, с ним все в порядке.

Тедди фыркает, так как его беспокоит не это. С Чарли всегда все в порядке. Рано или поздно он объявится в Солт-Лейк-Сити или в Лас-Вегасе и рано или поздно, когда будет готов, возобновит свое эпизодическое общение с сыном.

Чарли впервые за шесть лет явился лично. И поскольку это закончилось крайне плохо – поскольку он с треском провалил свой визит, – нет никаких гарантий, что у Тедди появится шанс исправить то, что еще возможно исправить в их отношениях.

Когда Тедди ничего не отвечает, я пробую зайти с другой стороны:

– А твоя мама…

– Она отправила ему кучу сообщений.

– И он на них не ответил?

– Нет.

– А если…

– Давай не будем об этом говорить? – обрывает меня Тедди. – Как Лео?

Я оторопело таращусь на него пару секунд.

– Не знаю. Вчера вечером он снова говорил с Максом.

– В этот раз поспокойней? – спрашивает Тедди, просветлев лицом. – Или они опять ссорились?

– Похоже, опять ссорились. Лео не обсуждает это. Все время меняет тему разговора. – Я награждаю Тедди многозначительным взглядом. – Так же, как ты постоянно меняешь тему, когда речь заходит о твоем отце.

Тедди выгибает бровь.

– Так же, как ты целых девять лет меняешь тему разговора, когда речь заходит о твоих родителях?

– Вроде того, – соглашаюсь я с печальной улыбкой.

– Слушай, эта неделя была хуже некуда. Но сейчас мы на отдыхе. Давай хотя бы на несколько часов забудем обо всех неприятностях? На этом самолете шестьдесят фильмов на выбор, и если мы продолжим препираться, то не успеем их посмотреть.

Я смеюсь.

– Сколько, по-твоему, будет длиться полет?

– Достаточно долго, – отвечает Тедди, тыкнув на экран перед собой.

Мы некоторое время смотрим фильмы. И чтобы на наших с Тедди экранах они начинались одновременно, нажимаем на «пуск», досчитав до трех. Затем Тедди задремывает, а я отворачиваюсь к окну и любуюсь бесконечной чередой плывущих под нами облаков.

Позже, когда самолет идет на снижение и за завесой тумана открывается вид на залив Сан-Франциско, я бросаю взгляд на Тедди – проснулся ли он? – и вижу, что он наблюдает за мной.

– Привет, – говорю я.

– Привет, – улыбается он.

– Привет, – повторяю я, и мы начинаем смеяться.

А потом какое-то время, пока к нам не подходит стюардесса убедиться, что мы вернули спинки кресел в вертикальное положение, Тедди продолжает смотреть на меня, а я – на него.

В аэропорту нас ждет черная машина. Она отвозит нас прямо в отель – самое роскошное место, где я когда-либо останавливалась, и, возможно, самое роскошное место, где я когда-либо остановлюсь. Лобби поражает старинными зеркалами, изысканными диванами и таким количеством цветов, что кажется, будто находишься в саду. Когда мы подходим к стойке регистрации, администратор удивленно поднимает брови. Видок у нас тот еще: два подростка в джинсах и кедах, с рюкзаками, вовсю пытающиеся сохранить невозмутимое выражение лиц и не глазеть ошалело на окружающую обстановку.

Женщина ищет нашу бронь, а я все жду, что она выставит нас на посмешище, или захочет пообщаться с нашими родителями, или скажет, что здесь какая-то ошибка и на наши имена нет забронированных номеров. Думаю, в глубине души я постоянно ждала чего-то подобного. Ну в какой параллельной Вселенной мы можем раскатывать на лимузинах, летать первым классом и жить в роскошных люксах?

Однако она спокойно протягивает нам магнитные карты-ключи, и мы поднимаемся наверх, чтобы оставить в номерах вещи. У нас соседние номера. И, войдя в свой, я удивленно смеюсь. Он огромен. Размером с целый этаж нашего дома в Чикаго.