Билет в 1812 (СИ)

— Женька, кажется, наше вмешательство в жизнь Поля меняет историю. Давай, посмотрим, что там дальше в дневнике.

Женевьва выхватила у меня блокнот и распахнула его.

— Дальше ничего нет, — в изумлении произнесла она, — совсем ничего. Записи обрываются, как будто ничего раньше и не было написано. Ой, мне что-то поплохело.

Женевьева опустилась на стул, протянула руку к недопитой нами бутылке «Лыхны», налила в стакан и выпила залпом.

— Голова кружится.

— Пить меньше надо, и кружиться перестанет, — парировала я, но тут меня словно кипятком облили: дневник закончился на записи, по всей видимости, описывающей пребывание Поля в поликлинике, а дальше пустота.

В первом варианте говорилось, что прапрадед Женевьевы женился в России и от его детей пошла русская ветвь де Турмонов, представительницей которого является моя подруга. Значит, скорее всего, она может не родиться, если Поль не женится на некой Александре.

— Жэка, нам надо действовать, иначе ты можешь исчезнуть!

— Как это? — Женевьева налила новую порцию вина.

— А вот так, если в дневнике нет упоминаний о женитьбе твоего прапра, то мы должны сами подтолкнуть Поля к этому шагу.

— Какому шагу? — не поняла Женевьева.

— Мы должны отыскать эту самую Александру и женить на ней твоего предка.

Усекла?

— Вроде да, но как это сделать?

— Нам любыми способами следует снова попасть в 1812 год, а там повернуть события истории вспять и тем самым спасти тебя.

— Я согласна, но сначала давай навестим деда.

— Замётано. К тому же мне необходимо кое с кем встретиться. Собирайся, едем.

Вскоре мы подъезжали к Первой городской. В регистратуре нам сообщили, что наш пациент, несмотря на заметное улучшение, всё ещё находится в реанимации и к нему сейчас нельзя пройти. Тогда я попыталась выяснить, как найти главврача. Медсестра объяснила, что тот сейчас занят и мы можем подождать его в коридоре второго этажа у кабинета с соответствующей табличкой. Впрочем, и тут ждало разочарование. Нас принял совершенно незнакомый человек и, когда мы поинтересовались, где находится Виктор Николаевич, нам ответили, что такового в поликлинике нет. Не солоно хлебавши, покинули больничные покои и направились к ближайшей станции метро.

— Что теперь делать? — поинтересовалась Женевьева.

— Ума не приложу. Твой родственник явно пошёл на поправку. Скоро его должны выписать. Куда он пойдёт?

— Я не подумала об этом. Нам следует забрать его к себе.

— Не уверена, что это хорошая идея. Представь, человек только что выбравшийся с того света, оказывается в совершенно незнакомом ему мире.

Знаешь, что может произойти? — и, не дожидаясь ответа, продолжила, — он просто напросто сойдёт сума. Вот так вот!

Женевьева тихонько охнула.

— И как же быть?

Сама пока не знаю. Единственная ниточка, связывавшая нас с прошлым, разорвалась. Виктор Николаевич исчез. Только он мог подсказать нам, как вернуться обратно.

За разговорами я и не заметила, как мы добрались до входа со знакомой буковой «М». Спустившись вниз, отправились ко мне обсудить наши дальнейшие действия. Женевьева выглядела больной. Следовало как можно скорее предпринять какие-либо шаги к её спасению. Ещё немного и она могла исчезнуть, если её прапрадед не встретится с русской девушкой по имени Александра.

Дома нас ждал сюрприз: появился ещё один лист из дневника. Схватив его, начали читать: