Билет в никуда

Геннадий Владимирович расположился на сделанной из стесанного бревна скамейке. Рядом расстелил белую салфетку, поставил на нее бутылку коньяку, стопки и бутерброды с икрой и ветчиной. Одет он был точно в такой же спортивный костюм, что и Веня.

– Ну, садись, грибник. Выпивай, закусывай чем Бог послал.

Веня пожалел, что не додумался прихватить с собой шкалик. И без излишней скромности сел прямо на землю.

– Вениамин Аксельрод… Твой отец – химик? Ученый с мировым именем?

– Да…

– А ты, значит, пострадал по политической статье? Реабилитирован?

– Нет. Уже и Манукалова, который сшил это дело, пристрелили, а я все еще с уголовным прошлым, – признался Веня.

– Нехорошо! Двенадцать лет лагерей за невинную выходку… или вы осознанно выступали против войны в Афганистане?

– Сейчас понимаю, что осознанно, – слукавил Веня.

– Вот о таких, как ты, нужно рассказывать нашему народу! – Геннадий Владимирович не стал уточнять, что именно в те годы был непосредственным начальником старшего лейтенанта Манукалова. Вместо этого предложил: – Наливай. Выпьем за процветание России.

За это было грех не выпить. Аппетитно причмокнув, Столетов взялся за бутерброд с ветчиной. Веня решил от него не отставать. Очень быстро прикончили бутылку, и раскрасневшийся грузный Геннадий Владимирович со знанием дела произнес:

– Вот теперь можно и по грибы.

И зашагал в лес. Веня последовал за ним.

– Каково твое мнение о господине Порте? – не оборачиваясь, спросил Столетов.

– Очень значимая фигура. Противник русской мафии. Считает, что наш криминалитет нельзя пускать в Европу.

– Правильно считает…

– Поэтому готов сотрудничать лично с вами и теми, кого вы представляете.

– Понятно. Что с банком?

– Он уже вовсю функционирует в Кёльне. Вилли Шлоссер оказался отличным организатором.

– Надеюсь, ты понимаешь, что должен в одном лице представлять и Порте и меня? Трудно находиться между двумя магнитами, но совсем небезопасно между молотом и наковальней. Я не хочу начинать наши контакты с запугивания. Но один неверный шаг – и тебя не существует. В такой ситуации права на ошибку не предполагается.

– Так можно и без ошибок. Если все заранее просчитать и обсудить, – спокойно заметил Веня.

– Вот то-то и оно. Не старайся урвать, не стремись к интригам, оставайся честным, а значит, живым и богатым. Самое простое – точно выполнять указания. А уж коль в голове возникнут мысли – не таи, делись со мной… ну, и с Порте. Учти на будущее – за господином Порте большая сила международной мафии, а за мной – мощь государства, способная прокатиться катком по любым неугодным структурам.

– Я понимаю… – Веня осознавал, что в его положении главное – не суетиться.

– О, пошли грибы. Глянь, настоящий валуй. Многие думают, что несъедобен. Ан нет. Вымачивать надо три дня. А вот там – волнушки. Под кустом, розовые. Идут исключительно на засолку, – он срезал одну и показал Вене: – Видишь, капельки молочка. Так вот его остаться не должно. Я в грибах отлично разбираюсь. Как ты думаешь, что это там за ребята стоят? Круглые, белые…

– Поганки!

– Ишь ты, поганки! Это же дымовики. Если старые, наступи на них ногой – дым пойдет, а молодые на жарку в самый раз.

Геннадий Владимирович присел и принялся срезать увиденные грибы. Веня с энтузиазмом помогал.

– Ну, разобрался, что к чему? – спросил тот.

– По поводу грибов?

– По поводу работы. Иногда ведь очень трудно отличить съедобный гриб от поганки. Съешь кусочек и все – со святыми упокой. Гляди, Вениамин, не набери поганок.

К делам Столетов больше не возвращался. Вене понравилось общаться с ним. Все просто и ясно. Никаких недоговоренностей. Сплошной подтекст. То, что решил наложить руку на теневой капитал, говорило не только о личном мужестве, но и о всесилии. «С такими деньгами да при поддержке международной мафии в России можно натворить чего угодно», – думал про себя Веня.

– Пожалуй, хватит, – остановился Геннадий Владимирович. – Ты вот что – возвращайся в Москву и часам к одиннадцати вечера собери всех учредителей фонда «Острова России». Хочу на них посмотреть. А перед моим приездом объясни, что шутки закончились. Либо они меня признают хозяином, либо мы очистим Россию от этой нечисти. В выражениях особенно не сдерживайся. Гни правду-матку. О своей безопасности как-нибудь позабочусь. И последнее. Чтобы завтра утром вице-премьер Суховей, здоровый и невредимый, сидел в своем кабинете с постановлением по островам.

Вернулись к опушке. Столетов уселся отдыхать, а Вене указал рукой на просеку, ведущую к машине.

В офисе на Кузнецком, в Доме работников искусств, Цунами встретил Веню без привычной благожелательности.

– Все сторонкой норовишь меня обойти, – укоризненно заметил он.

– Наоборот. С новостями, прямо к тебе.

Веня смотрелся абсолютно независимо. Затемненные очки, сигара, на золотой цепи старинные часы «Павел Буре» в кармашке жилетки – все подчеркивало его значимость.

– Не слишком ли зарываешься? – разозлился, глядя на него, Цунами. – Где Шлоссер? Что с банком? Какие сведения от Порте?