Таллис сердито посмотрел на него. — Колбек серьезно предполагает, что кто-то из членов семьи на самом деле потворствовал этому исчезновению?
«Нет, сэр», — ответил Лиминг, стараясь не раскрывать всех деталей теории инспектора. «Он просто чувствует, что ему нужно больше узнать о том, как члены семьи ведут себя друг с другом, прежде чем он сможет принять взвешенное решение».
«Так что же он предлагает делать?»
«Он остается на ночь в Оксфорде, чтобы потом отправиться в деревню в Глостершире под названием Северный Черни».
«Какого дьявола ему нужно туда?»
«Племянник сэра Маркуса работает викарием в местной церкви».
«Ад и проклятие!» — воскликнул Таллис, ошеломленный новостью. «Неужели Колбек в таком отчаянии, что обращается за помощью к церкви? Вы хотите сказать мне, что это его шестое чувство — не более чем обращение к молитве? Детектив должен выявлять, а не опускаться на колени перед алтарем. Что он надеется найти в Глостершире?»
«Вам придется спросить его, сэр».
«Я спрашиваю тебя, чувак!»
«Инспектор считает, что это важно сделать».
«Что ж, я считаю важным изменить приоритеты Колбека ради него самого. Его первая обязанность — собирать относящиеся к делу факты, а не шататься по сельской местности. Когда я поручил ему это дело, «с горечью сказал Таллис, «я сделал это из-за его прошлых успехов в расследовании преступлений, связанных с железными дорогами. К сожалению, это расследование выявило пределы его возможностей. Это также доказало бесполезность его шестого чувства и недостатки некоторых из пяти других. Ему нужно сделать выговор за его недостатки.»
«Я не согласен, сэр».
Таллис повернулся к нему. «Разве я просил тебя говорить?
«Инспектор добился некоторого прогресса».
«Придержи язык!» — рявкнул суперинтендант. «Тебе и в лучшие времена нечего сказать, а твоя ошибочная преданность Колбеку приводит в бешенство. Ты можешь передать ему сообщение от меня.»
«Да, сэр, я так и сделаю».
«Заткнись, чувак, просто послушай!» Лиминг отшатнулся от упрека, как от удара. «Предупреди его, «продолжал другой, дрожа от ярости. — Предупреди его, что, если он в ближайшее время не добьется результатов, я сам возьму расследование на себя. Мы не можем позволить себе враждовать с сэром Маркусом. У него есть друзья в самых высоких кругах. Если мы расстроим его, то дорого заплатим. Встав, он возвышался над Лимингом. «Что ты будешь делать завтра?»
«Инспектор попросил меня поговорить с другим членом семьи Воан, сэр. Его зовут Джордж Воан». Лиминг попытался изобразить обезоруживающую улыбку, которая каким-то образом превратилась в грубую ухмылку. «Его назвали в честь лорда Байрона».
«Меня не волнует, что его назвали в честь царицы Савской. Кто он?»
«Он младший сын ректора того колледжа, в котором мы учились, и он живет здесь, в Лондоне».
«Какое отношение этот парень может иметь к исчезновению двух женщин?»
«Это то, что я должен выяснить, сэр».
«Визит к этому Джорджу Воэну — ненужное развлечение».
«Он заинтересовал инспектора. Он в некотором роде художник».
«Художник!» Суперинтендант дико расхохотался. «Становится все хуже и хуже. Нам нужен кто-то, кто может найти дочь сэра Маркуса, а не художник, который может написать ее портрет. Что касается лорда Байрона… этот человек был талантливым поэтом с тревожными эмоциональными наклонностями.» Он щелкнул пальцами. «Куда, вы сказали, направлялся Колбек?
«Он хочет поговорить с викарием в Северном Черни».
«И с кем он будет консультироваться после этого?» — спросил Таллис с едким сарказмом. «Будет ли он искать руководства у архиепископа Кентерберийского? Или он намерен обсудить все с Человеком с Луны?»
Лиминг был рад сбежать живым.
Проведя ночь в Университетском колледже в качестве гостя, Колбек рано ушел и направился на железнодорожную станцию. Он сожалел, что ему пришлось отклонить приглашение Магистра осмотреть здание. Ему нравился Доминик Вон, и он восхищался всем, что видел в колледже, но свободного времени в расследовании не существовало. Ему нужно было двигаться дальше. Поезд доставил его более чем на полпути к месту назначения, затем он сошел, нанял двуколку и поехал в направлении Сайренчестера. Находясь там, он прекрасно осознавал древность Оксфорда, а теперь углублялся в историю еще глубже, потому что ехал по Фосс-Уэй, великой магистрали, построенной римлянами, чтобы соединить Эксетер с Линкольном. Долгие отрезки пути были прямыми, как стрела.