Билет в забвение

Доминик Воан сидел рядом со своим старшим сыном на скамейке в саду Учителя. День был солнечный, но прекрасная погода не развеяла их общую грусть. Судьба Имоджин и ее горничной тяжелым грузом легла на них обоих. Викарий был особенно подавлен. Его отец пытался отвлечь его от горя.

«Как дела в Северном Черни? — спросил он.

«Я очень доволен тем, что забочусь о своей пастве».

«У тебя нет больших амбиций, Перси?»

«Со временем, как ты хорошо знаешь, я стану там ректором».

«Я надеялся, что ты нацелишься выше», — сказал Воан. «В приходской церкви мало что можно сделать».

«Это соответствует моему темпераменту, отец. Какими бы маленькими и незначительными они ни казались, «Все святые» имеют интригующую историю. Если вы посмотрите на совет ректоров, то увидите, что первым его президентом был Джон де Бельвейл в 1269 году. Когда я стану следующим звеном в этой длинной цепи богослужений, — сказал викарий, — я намерен написать историю духовенства, служившего Северному Черни на протяжении веков.

«Зачем ограничивать себя церковью, когда собор может манить?»

«Мне не хватает качеств для высокого поста».

«Ты достаточно умен, чтобы приобрести их, Перси. Посмотри на меня», — сказал его отец. «Когда я был студентом, я был таким кротким, что люди думали, что я жду возможности унаследовать землю». Его сын слабо улыбнулся при упоминании Библии. «Но я приложил все усилия и в конце концов приобрел навыки, необходимые для того, чтобы стать человеком. Когда я стал Мастером, мне, конечно, пришлось стать более искусным в работе с политическим кинжалом и менее терпимым к предрассудкам моих коллег.»

«Я помню, что мама помогла укрепить твою решимость».

«Хорошая женщина — благословение для любого мужчины». Его сын опустил голову. «Со временем ты найдешь кого-то, с кем разделишь свою жизнь, и тогда сможешь наслаждаться благом, которое может принести только брак».

«У меня нет планов брать жену, отец».

«Я тоже не знал, пока не встретил твою мать».

«Мой случай другой», — объяснил его сын, глядя на него. «Если я не могу найти жену по своему выбору, я бы предпочел хранить целибат».

Воан понял. Хотя его старший сын пытался сохранить свою любовь к Имоджин в секрете, это стало ясно всем членам семьи. Страсти Перси Воана были глубоки. Потерять ее из-за такого человека, как Клайв Таннадайн, было для него тяжелым ударом, но узнать, что ее похитили, было гораздо хуже. Викарий страдал от агонии.

«Могу я спросить тебя кое о чем?» наконец сказал он.

«Ты прекрасно знаешь, что можешь».

«И ты обещаешь дать мне честный ответ?»

«Мне хотелось бы думать, что все мои ответы честны», — серьезно сказал Воан.

«Почему ты всегда отдавал предпочтение Джорджу, а не мне?»

Его отец был ошеломлен. «Но я этого не делал, Перси. Я любил вас обоих одинаково.

«Возможно, ты и пыталась это сделать, но он был тем, кому ты потакала. Мной восхищались за мою дисциплинированность и эрудицию, но Джордж был единственным, кто мог заставить вас смеяться, даже когда его озорная жилка выходила из-под контроля. Ты дал ему возможности, отец, «пожаловался он. «Ты дал Джорджу разрешение, в котором было отказано мне».

«Тебе не нужны были права — это сделал он».

«После всего, что случилось, он по-прежнему твой любимчик».

Это была правда, и Воану было стыдно в этом признаться. Оба родителя всегда отдавали предпочтение Джорджу. Эмма тоже сначала искала общества своего младшего брата. Перси Воэн чувствовал себя изолированным и недооцененным.

«Если я проявил к Джорджу больше доброты, «сказал Учитель, — значит, это была серьезная ошибка, и я приношу за нее извинения. Ты не принес ничего, кроме чести фамилии. Джордж, увы, скорее всего, запятнает это. Минуту назад вы говорили о безбрачии как о чем-то, что вы охотно приняли бы. Вашему брату это понятие совершенно чуждо.»

«Ты простишь его, что бы он ни сделал».

«Он мой сын, Перси».

«Я тоже».

В воздухе повисло заметное напряжение. Ни один из мужчин не собирался говорить об их отношениях, но это, тем не менее, произошло. В результате они оба чувствовали себя разбитыми. Воан вернул разговор к похищению.

«Это такое напряжение — не знать, что происходит с Имоджин и ее горничной», — печально сказал он. «Я как на иголках, как, должно быть, и ты. Что, черт возьми, мы можем сделать, Перси?»

«Мы должны продолжать молиться за них обоих, «посоветовал викарий, «и мы также должны молиться за инспектора Колбека. Ему нужна любая помощь, которую он может получить».