Билл, Герой Галактики, на планете Бутылочных мозгов

— Да, — сказал Билл. Он поднял меч Ганнибала и начал надвигаться на Историка Чужих. — Как насчёт этого? — произнёс он, занося оружие для удара.

— Ещё одна прекрасная теория, — сказал Историк Чужих, — разрушена глупой маленькой аномалией. Ладно, было здорово иметь дело с тобой. Теперь я должен идти.

Историк Чужих очертил в пыли круг, установив ранее в логических вероятностях, что это как удобный способ транспортировки, так и классический способ ухода.

Как только он закончил круг, сидящая у третьего костра фигура встала и шагнула к ним.

— Чёрт побери, что ты здесь делаешь? — спросил Билл.

* * *

Присутствию у третьего костра Хама Дью, одетого в грубый коричневый плащ с капюшоном и обутого в высокие кожаные ботинки торговца безделушками с Афродизии-4, могло быть дано много объяснений, некоторые из которых менее чем оригинальны. Какова бы ни была истинная причина, Хам был здесь, поднявшись без излишней поспешности и схватив Историка Чужих за воротник его любимой куртки.

— Отпусти меня, — сказал Историк Чужих. — Никто не может вмешиваться в исторические процессы.

— И ты в том числе, — сказал Хам Дью. — На этот раз ты перехитрил сам себя.

— Что ты собираешься делать? — спросил внезапно забеспокоившись Историк Чужих.

— Думаю, доставлю тебя обратно за решётку, — ответил Хам. — У властей могут быть насчёт тебя собственные намерения.

— Я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, — сказал Историк Чужих.

Хам зловеще усмехнулся:

— Попробуй.

— Что, если я дам тебе Разрушитель?

— Отклоняется, — ответил Хам. — Пойдёшь добровольно или мне нужно попросить куки спеть тебе в ухо?

— Не нужно, — сказал Историк Чужих. — Но, Хам Дью, подумай! Можешь ли ты позволить себе так легко отказаться от Разрушителя, который может сделать тебя повелителем пространства и времени?

Хам обдумал это.

— Повелителем пространства, это я ещё могу понять. Но причём здесь время?

— Разрушитель может творить чудеса и со временем. Разве ты этого не знал?

— Без чудес я могу прожить. Я не люблю впутываться в теологию.

— Не в буквальном смысле чудеса, ты, кретин. Конечно же выражаясь фигурально. Если дашь мне немного времени, я продемонстрирую тебе.

— Без фокусов?

— Без фокусов.

Хам ослабил хватку. Историк Чужих потянулся к висящей у него слева на поясе сумке и, засунув в неё руку, вытащил большой объект металлического цвета, в котором Билл сразу узнал Разрушитель.

— Привет, Разрушитель! — поприветствовал Билл.

— Привет, Билл, давно не виделись, — ответил Разрушитель.

— Заткнись, — прошипел Историк Чужих, шлёпая по металлической поверхности Разрушителя. — Он не на нашей стороне. Не разговаривай с ним.

— Не пытайся мне приказывать, — ответил Разрушитель тихим, но многозначительным голосом, полным скрытой угрозы.

Историк Чужих вздохнул.

— Кто-то вмешался в иерархическую цепочку команд. Это не могли быть вы, Хам Дью. Вы храбры и решительны, но только когда раздавали ум, вы стояли в очереди за пальцами ног. Нет, здесь кто-то ведёт тонкую игру. Думаю, пришло время, чтобы он вышел и назвал себя.

— Или она, — произнёс голос из темноты за костром.

— Иллирия! — воскликнул Билл.

Фигура, шагнувшая в свет костра, была высокой, прямой и прекрасной, если вам конечно нравится тип кинозвездочек, а кому он не нравится? Это оказалась Иллирия, такой, какой она была на планете грёз Ройо, полногрудая, в сногсшибательном купальнике, с длинными ногами, которые вызвали бы восторг и у топологического порнографера, если бы он здесь присутствовал. Её глаза были синими, как васильки, что не встречалось с момента гибели исследовательского персонала Кенингвера во время девятибалльного землетрясения. Свет костра подчёркивал её тонкие черты и великолепные контуры, усиливая эффект от короткой юбки и блузки, сделанных из тонкой прозрачной материи.

— Билл, — сказала Иллирия, — было некрасиво с твоей стороны покинуть меня на Ройо таким образом. Я не представляла себе, насколько ты был серьёзен. Не волнуйся, мы не все своё время проводим в удовольствии. Перед нами стоят и серьёзные задачи.

— Ты обманула меня, распутница! — воскликнул Историк Чужих.

— Конечно, — ответила Иллирия. — Потому что я должна была это сделать.

— И ты полагаешь, что все нормально? Ты говорила, что любишь меня!

— Я преувеличивала, — ответила Иллирия. — Теперь подумай, какое из чувств отвращения лежит ниже презрения? Вот его я и испытываю к тебе. — Она повернулась к Биллу: — Пойдём, любимый, давай отсюда убираться.