Бинокль для всевидящего ока

Я пообещала сделать, но кого просить? Побежала к Веронике Матросовой, она была моей должницей за одну услугу. Выклянчила у нее паспорт, отнесла передачу в Бутырку. Через какое-то время мать меня отправила к Михалевым конверт с деньгами на поминки передать. Евдокию не сразу хоронить разрешили, не помню, сколько времени родителям тело не отдавали. Принесла я деньги, мне велели их на кухне в коробку положить. Гляжу: рядом паспорт Дуси лежит и какие-то бумаги. Я паспорт хвать – и в сумку. Потом подумала: я пришла и быстро ушла, а документ пропал – точно меня заподозрят. По-хитрому надо действовать! Народу в избе лом, обвинят того, кто покрутился и мигом удрал. И я осталась на кухне помогать. Вот спросите, с какой целью я сперла ксиву? Чтобы Вите передачи носить, у меня паспорт Матросовой есть. А сама не знаю, будто кто-то в ухо шепнул: «Бери, точно пригодится». На зону Вите я посылки регулярно возила. Давно совершеннолетней стала, в документах заключенного указана сестра Вероника Матросова. И переписывались мы с ним постоянно. Костя потребовал ему наследство отца отдать. Особняк на три части пришлось делить. Я от своей доли в мамину пользу отказалась, сама ни копейки не получила. А на Костю мама переписала московскую квартиру, машину. Свои драгоценности ему же вручила. Брат забрал все и улетел на Бали. Где он, чем занимается, я понятия не имею. Меня же мать выгнала. Полезла в мою сумку, уж не знаю зачем, а там письмо от Вити с признанием в любви. За время нашей переписки мы поняли, что созданы друг для друга. Ух, что было! Мать всегда тихая, шепотом злилась. А тут! Визжала хуже пилы, которой железо режут. Суть ее выступления была такова: Горкины сволочи, она их в своем доме только из-за мужа терпела. Витя убийца! «Дочь, выбирай, или этот подонок, или мать родная!» Я в тот же день ушла в никуда. Без денег. Только мечтала обелить имя Вити. Год назад я устроилась в театр, зная, что Виктор скоро выйдет на свободу. Раиса меня не узнала. И понятно почему, мы давно не виделись, я выросла. А я стала за Никитой следить, знала, что рано или поздно он опять убьет. Загадка, конечно, почему этот гад только четверых прикончил. Может, просто только их нашли? Остальные трупы надежно спрятаны? В театре старый козел вел себя как падишах в гареме, все бабы были его, Раиса делала вид, что счастлива. Мир в семье. Покой. Когда Витя освободился, у ворот колонии встречала его только я. Ни мать, ни Никита, ни Елена не приехали, хоть он матери с сестрой написал. Едва Виктор в Москву приехал, прямо с вокзала Раисе позвонил:

– Мама, я вернулся!

Она молча повесила трубку, Витя обратился к Елене…

Людмила ткнула пальцем в актрису:

– Что ты ему сказала?

– Ну… не помню, – промямлила та.

– «Сдохни, тварь, не приближайся к моим родителям», – процитировала Люся.

– Неправда! – рассердилась Елена. – Не было такого.

Людмила рассмеялась и вынула мобильный.

– В двадцать первом веке, беседуя по телефону, надо помнить, что сотовый прямо волшебник. Опаньки! У Вити своей трубки не было, он моей пользовался.

Девушка нажала на кнопку. Послышался баритон:

– Здравствуй, Лена, это я. Освободился. В Москве уже. Мне хочется вас всех увидеть.

– Сдохни, тварь, не приближайся к моим родителям, – проорал резкий голос на весь кабинет.

Люся рассмеялась:

– Кто-нибудь еще верит Ленке?

Я только вздохнула. Некоторое время назад Елена рассказала мне о беседе с Виктором. Но соврала.

Люся продолжала:

– Вещаю дальше. Жить Вите было негде. Нет сомнений, что в квартиру бывшего зэка заботливая родня не пустит и с работой ему Никита не поможет. А тому, кто только за железные ворота выбрался, устроиться куда-то почти невозможно. Я его поселила у себя на съемной квартире. Витя устроился еду разносить. Смешно, но он зарабатывает больше меня. Ух, как я хотела Раисе наподдать, да Витя запретил, велел из театра уйти, но я все тянула. Что-то мне подсказывало: подожди. И правильно. Раиса убила Булову! А Ленка целый спектакль устроила, чтобы мать вызволить. Фиг ей! У меня есть видео! Знаете, как я его получила? Аха-ха! Рассуждать стала. В театре всем заправляют Райка и Никита. Горкин занимается только творчеством, до остального ему дела нет. Ну а теперь задумаемся. Никита в больнице, телефон туда ему не принесут, да и сомневаюсь, что он по нему говорить может. А у театра договор с издательством и с Таракановой, в нем четко сроки выпуска спектакля указаны. Шоу должно продолжиться, несмотря ни на какие убийства. Никиту на «Скорой» увезли. А вместо него тут же за постановку детектива берется Бородин. Кто мог ему приказать работать? Никита? Но он в реанимации. И?.. Делаем вывод: Раиса Игната на дело поставила, она знает, что муж его любит. Но Бородин терпеть не может Фаину, ей досталась копеечная роль! Вообще никакая. Издевательство просто. Лучше уж вообще мимо пролететь, чем «кушать подано» говорить.

Людмила рассмеялась.