Биография любви. Леонид Филатов

— Замечательные стихи, — как после спячки, встряхиваюсь я. Еще два-три незатейливых вопроса — где, когда они были написаны, Лёнины рассказы о своих друзьях-товарищах в городе Ашхабаде, где он, оказывается, вырос и где он начал печататься — в газете «Комсомолец Туркменистана». Стало вдруг по-родному тепло и уютно. Моя каждодневная вздрюченность куда-то испарилась, и с моим визави сейчас сидела вполне интеллигентная дама с плавными движениями рук и мягкой, нежной улыбкой. До начала репетиции оставалось несколько минут, нужно было торопиться. Быстро расплатившись с официанткой, вышли на улицу. Идем. И опять откуда-то вынырнула неловкость, зыбкое ощущение связавшей нас тайны. За углом дома, где не проглядывались ничьи лица, Лёня остановился и попросил меня подойти к нему. Я приблизилась, и мы, как школьники, стесняясь, поцеловались. Вопрос получил ответ.

Молча потопали в театр. Да нет, конечно же, говорили, вот только о чем — не помню. Помню, что меня не покидало чувство недозволенности, что я совершаю что-то греховное, и я струсила. Войдя в театр, шепотом произнесла: «Извини, Лёнечка, я к тебе хорошо отношусь, но не больше». Сейчас смешно: странное заявление, ничего умнее не придумала, как будто от меня что-то требовали сверх того.

После этого эпизода прошло больше года, в течение этого времени мы не общались, оставляя за собой право только на приветствие.

«Лёнечка, родной мой, какое же это было счастье — там, в кафе. Наше первое свидание… Уже тогда ты был родным, моим… А я испугалась напора, нахрапа. А может быть, и не во мне было дело, а Судьба, оттягивая наш будущий союз, постепенно готовила нас друг для друга».

Очень важно рассказать про мою тогдашнюю жизнь, какой меня увидел Лёня в первый раз, что я собой представляла в период нашего знакомства, почему мы так долго, невыносимо долго шли друг к другу. 12 лет. Любовь… страсть… ссоры… расставания с параллельным пониманием обоих о невозможности жить друг без друга… и опять ссоры и примирения… и так до 1982 года, тяжкие 12 лет.

Глава 2 Странный брак

Мама, увидев заявленного мужа, заплакала,

да так горько…

1963 год

Я закончила ГИТИС с дипломом актрисы музыкальной комедии. И в этом же году был зарегистрирован наш странный брак с В. Золотухиным, странный потому, что все пять учебных лет я его в упор не видела, не замечала, учась на одном курсе. Слишком разные мы были. В отличие от Валерия я не любила общаться с каким бы то ни было начальством, видя в их лице угрозу моей независимости, моей свободе, старалась избегать всяческих общественных нагрузок. Я не знала в институте педагогов по истмату, диамату, политэкономии, читающих нам лекции по утрам. Скучища! А на дворе весна, солнце, тают сосульки, образуя солнечные лужицы и ручейки, а в скверике, что напротив кинотеатра повторного фильма, сидят и жмурятся благообразные старички и старушки, и мы — я со своей верной подругой Галкой[3] — втискиваемся между ними, и нам хорошо, и мы о чем-то говорим, мечтаем; или, если позволяло время, шли в кино, или просто гуляли по переулкам. И разве можно променять прелесть этих прогулок на скукоту истматов и прочих матов. В результате зачеты по этим предметам для меня превращались в экзамены.

— Вы с какого курса? — спрашивал меня педагог.

— С этого.

— А почему я вас не знаю?

— Не знаю.

Все-таки добавлялись неуклюжие объяснения и извинения, после которых обиженный педагог вещал:

— Значит так: через две недели зачет, а вы, моя дорогая, перед зачетом зайдете ко мне на коллоквиум, буду вас гонять по всему курсу.

И меня гоняли. А получала я все равно отличные оценки, зарабатывая повышенные стипендии. Наверное, я была ленива, в отличие от трудоголика Золотухина, который при всем том был еще и каким-то секретарем комсомольской организации — не то факультета, не то курса. В общем, далека я была от всего этого.

Но брак был заключен. «Инициатива исходила от тебя», — сказала мне позже подруга Галка. Наверное, раз произошло — значит, муж. Привела домой, сказав: «Мама, это мой муж». Мама, увидев заявленного мужа, заплакала, да так горько! Предчувствие ее не обмануло. Она видела других соискателей руки и сердца ее дочери, а сейчас перед ней стоял небольшого роста неказистый человек в изношенном зимнем пальтишке, на голове у которого красовалась, будто изъеденная молью, шапка-ушанка ушками вниз. Она была в ужасе. А незнакомый ей человек развернулся и быстро ускакал за водкой. И стали они жить-поживать и добра не наживать.

В этом же 1963 году я показывалась в Театре Моссовета с отрывком из Софроновской пьесы «Обручальное кольцо». Спектакль по этой пьесе шел в этом театре, и Валерий играл в нем небольшую роль. Показалась — не взяли.

Год простоя, год бессмысленного ожидания чего-то.

Вдруг в один из осенних дней прозвучал тревожный телефонный звонок. Звонил директор театра Сосин, который умолял меня сыграть главную роль в этом спектакле.