Биография любви. Леонид Филатов

Позже, уже в Москве, состоялась их встреча на презентации Лёниной книги «Сукины дети» в Театре Эстрады. Раиса Максимовна в эти дни была больна, и Михаил Сергеевич пришел на вечер один. Встреча состоялась и закончилась обоюдной симпатией, после чего было естественным пригласить его с Раисой Максимовной на наш сегодняшний праздник.

Этот день был для Михаила Сергеевича тяжелым: вызванный в суд в качестве свидетеля по делу Варенникова, он в течение нескольких часов простоял на ногах, давая показания. Измученные и голодные, они с Раисой Максимовной приехали к нам сразу после суда, чуть раньше назначенного времени. Их встречали Клавдия Николаевна с мужем. Еще не все гости прибыли, но на столе уже что-то было, и они смогли хоть немного перекусить.

Надо сказать, за день до этого события мы с Лёней еще не знали, что наш товарищ Виктор Фролов, директор мебельного магазина, привезет столы и стулья, поэтому пиршество собирались устроить прямо на полу, предварительно, конечно, отдраив его, и Михаил Сергеевич, зная это, только спросил по телефону, не нужно ли им с Раисой Максимовной взять с собой плед, а услышав, что квартира абсолютно пустая, успокоил: «Ничего страшного, и вообще ничего не нужно придумывать… картошка с селедкой и 100 грамм водки — что может быть лучше?» Пожелание высказано, нужно было действовать. С картошкой проблем не было, а вот с селедкой… С высунутым языком Катерина[78] обежала, казалось, все возможные магазины и рестораны города Москвы. Где селедочка? Нет селедочки! Исчезла с прилавков селедочка! Надо было знать Катерину: как крот, она будет рыть, рыть, рыть и где-нибудь да нароет, хоть из-под земли, но достанет нужное. И достала-таки! В единственном ресторане «Националь». Уж какие она там пела песни — не знаю, но оттуда, счастливая, она вернулась к нам с победой, неся в клювике малюсенькую баночку с иваси. Счастливчик Михаил Сергеевич!

А гости уже все прибыли, кроме меня и Миры.[79]

На старой квартире мы с ней торопились приготовить главное для вечера блюдо — манты, но — ужас! Вдруг в доме отключают воду и холодную, и горячую, — за суетой я просмотрела объявление. Мы с Мирой в панике: что делать? Мы и так уже хорошо опаздывали. Бежим к соседям, которые — слава богу! — нас выручают, дают воду из своих запасов, и мы, доварив манты, даже смогли хоть как-то привести себя в порядок. В общем, мы опоздали с ней почти на час, но, к счастью для нас, упреки гостей враз стихли при виде двух больших подносов с красивой горкой сочных мантов. Мира — удивительная рукодельница, и ее манты, к нашему удовольствию, в считанные минуты исчезли с подносов. Мы с ней уже сидели за столом, постепенно приходя в себя и вливаясь в общий разговор.

А за окном оранжево садилось солнце, весело и радостно заигрывая с ласковыми волнами Москвы-реки, ослепительно отражаясь в них бриллиантовой россыпью румяных искр — диво дивное!

И как славно чувствовать себя в окружении приятных тебе людей и радоваться их непосредственному общению. Мне невероятно хорошо… Не отвлекаясь от общего гургура, все же успеваю смоделировать будущую комнату, и я ее уже вижу: здесь, где я сижу, у окна, будет обязательно стоять письменный стол, справа от которого всю стену будет занимать книжный шкаф… Мысленно усаживаю моего любимого за стол, и он уже склонился над чистым листом бумаги… ручка красиво выводит строчку: у Лёни изумительный каллиграфический почерк… Да, все так и будет… Возвращаю себя за праздничный стол…

Лёнечка, мой дорогой, ты чувствуешь себя неважно, я вижу, но держишься хорошо и что-то вполголоса говоришь Михаилу Сергеевичу О чем вы говорите?

Раиса Максимовна, разговаривая со мной и сидящими рядом, не оставляет без внимания своего мужа, бдительно следя за тем, что он ест и пьет. Они любили друг друга. Это был редкий красивый союз. Он — Рыба, она — Козерог. В нашем с Лёней случае было наоборот: Лёня — Козерог, я — Рыба. И мы тоже были счастливы.

Михаил Сергеевич просит слово. Уставшее лицо отражает груз пережитого. Но вот он начинает говорить, постепенно зажигаясь эмоционально, попутно отвечая на чей-то быстрый вопрос. Изредка поглядывает на жену, иногда шутливо спрашивая: «Вы согласны со мной, Раиса Максимовна?» — «Да, согласна», — кивает головой Раиса Максимовна, вся — сосредоточие и внимание в течение всей речи мужа.

А меня не оставляло странное чувство, которое требовало согреть их теплом, говорить много добрых слов в их адрес, до смешного похожее на материнское. Но был произнесен тост, за ним другой, за Лёню, за меня, за обеих мам, за детей, — да мало ли хороших тостов, которые с удовольствием выслушиваются, но с еще большим удовольствием перезваниваются наши полные бокалы.