Биография между строк

Под сердцем ёкнуло, Ира глянула на часы — начало пятого, пора! Она поспешила из поликлиники. До дома минут десять. Сейчас должен подъехать Виталик. Сын повзрослел, стал от неё отдаляться, больше с Антоном, и вот — последний экзамен, дальше преддипломная практика. Одной подниматься в квартиру не хотелось, она присела на скамейку: напротив две девочки играли в классики, одна — особенно очаровательная, с белыми бантиками в льняных косичках и с большими серыми глазками. «Вот бы нам с Антоном такую дочку, — подумалось Ире, — а то всю жизнь вокруг одни мужики. Кого хочешь, утомит такой расклад.… И почему мы в своё время не решились на ребёнка? Конечно, сиюминутных причин с миллион: сначала Антон с диссертацией, после внезапно пришёл в движение осколок в лёгком отца. Сколько хлопот! Сам свёкор Николай Петрович в Главном Военном госпитале оперировал. Не помогло, через год отец умер-таки. Решили немного пожить для себя и закрутило»….

Прямо над душой раздался голос Виталика:

— Мама, а почему бы тебе не родить ребёнка, я знаю, и Антон хочет.

Подойдя незаметно, он уж несколько минут наблюдал за матерью и как будто считывал её мысли:

— Ты ещё такая молодая! Многие думают, ты — моя старшая сестра, а один, так сказать, дружок даже влюблён и возбухает против Антона.

Невольно улыбнувшись, Ира обернулась к сыну: не поймёшь, он всерьёз говорит или шутит? — и, молча, обняла, на глаза навернулись слёзы, значит, не так уж они друг от друга далеки.

— Я сдал последний экзамен на отлично, и меня распределили на практику к Антону в институт. Буду осваивать компьютер, который он привезёт.

«Как бы совсем на заразе этой новой не помешался, — подумала Ирина. — Другие-то в его возрасте больше о девочках мечтают».

Вдруг им послышалось, откуда-то сверху, словно комарик настойчиво пробивается телефонный звонок. Скорей всего — Варшава! Только бы успеть. Как долго и лениво тащится на шестой этаж старый лифт-пенсионер! Едва не сломав замок входной двери, Ира первой вбежала в квартиру и схватила трубку с аппарата…

Голос бывшего мужа Константина она узнала не сразу. Будто выдыхающийся мотор, он сообщил, что от сердечного приступа внезапно умер отец, завтра похороны и т. п., после короткой паузы попросил приехать, отдать дань памяти. Ира замялась, с минуты на минуту должен позвонить Антон. Но и отказываться было не с руки, совершенно не с руки, да и Виталик хорошо относился к деду.

— Может, успеем обернуться?

— Отец должен был сразу сообщить о случившемся, — заметил сын после паузы, — сейчас, наверняка, от нас что-то нужно… Интересно, кстати, откуда, ему известен этот номер телефона?

Слово «отец» Виталик произнёс с иронией.

«Обижен, — подумала Ира, — что ж, по-своему он прав. У Константина ненормальные отношения с сыном. Или, что важнее, у сына с отцом? Ни любви, ни, на худой конец, уважения. Уродство?»

Хлопнула оконная фрамуга. Пахнуло сырым воздухом с привкусом гари, в носу защекотало, словно вышла подышать из вагона скорого поезда, а полустанок — промозг и неухожен. С юга надвинулась грозовая туча, полнеба заполонив грязно-серыми клубами. Дымину с ТЭЦ у Канатчиковой дачи сносило на Ленинский проспект капризными срывами ветра. Ире вдруг почудился тот же тревожно щекочущий запах, что одиннадцать лет назад, в июне 77-го. Они скрывались здесь от домогательств Константина…

Тогда первым же порывом ветра вышибло стекло. Пока Антон, порезав для начала ладонь, собирал осколки, зазвонил телефон в прихожей. Решившись, она сама взяла трубку, и ныне покойный свекор неожиданно поставил точку, казалось, в неразрешимой ситуации….

Ира кинула мимолётный взгляд на себя в зеркало:

«Голова растрёпана, надо бы в парикмахерскую заглянуть, привести в порядок. Ладно, завтра уж, не на смотрины иду, — поколебавшись с секунду, решила она, распустив пучок и быстрыми движениями расчёсывая копну светлых волос. — Переодеваться не буду, подумают — впечатление хочу произвести».

В лифте чехарда событий тех дней снова напомнила о себе.

Виталик отдыхал в Бронницах, в лагере. На выходной она с Антоном поехала навестить его. Вернулись вечером, ошалевшими от духоты и пригородных автобусов, а тут истошный телефон: Константин хамски напыщенно просит оградить сына от её любовников, а также не пользоваться для встреч с ними его квартирой. Притязание взбесившегося собственника, или, на худой конец, круговая порука социума в лице соседки по площадке, что верней всего?

А поутру Иру вызвала сама зав. поликлиникой и стала уговаривать «по-хорошему» прекратить порочащую связь и подумать о своем долге перед сыном. В противном случае будут приняты меры.