Биография завтра

В написании биографии было много плюсов: во-первых, такая смена жанрового направления была полезна в профессиональной части – новые литературные горизонты, навыки, умения, и, во-вторых, это был своего рода самоанализ, который помогал разобраться в себе, взглянуть на себя со стороны. Ну, и конечно, у Марка, как у любого писателя, «где-то в уголке самолюбивой ультимативной души категоричным пожаром теплилась надежда, что история жизни творца будет интересна каждому априори». Эту мысль Марк крутил в голове давно, но пока не знал, в какое предложение и ситуацию ее лучше вставить.

А описание бутерброда из прошлого пробудило реальный голод, и Марк прошел на кухню. Запах сваренного кофе встретил его на самом пороге. На столе была желтая чашечка и надкусанная шоколадка. Жена сидела на табурете и смотрела в окно.

– Ммм, как вкусно пахнет!

– Я ухожу от тебя.

Сначала Марк подумал, что жена разговаривает с кем-то по телефону, ну или шутит. Однако телефона в руке не было. Улыбки на лице тоже.

– Рита…но как…ты серьезно?

– Да, Марк, я серьезно. Я уже давно не витающая в облаках школьница. Мне нужно будущее, – уверенным жестом Рита убрала выбившуюся прядь за ухо. – Будущее и уверенность в завтрашнем дне. У тебя нет и того, ни другого. Прости.

– Поди нашла того, у кого есть не только это…

– Нет, – резко ответила Рита и со звоном поставила кофейную чашку, – пока никого. Поживу у мамы.

Оказалось, что сумку она уже собрала. Марк увидел ее, когда пошел доставать сигареты. Те самые, что остались после его очередного «бросания» и лежали «на всякий случай». Больше они с Ритой не сказали друг другу ни слова. Он курил, она одевалась.

Когда дверь закрылась, Марк помыл кофейник, посчитал оставшиеся сигареты – до завтра должно хватить, поставил пепельницу на рабочий стол и открыл ноутбук. Он понимал, что такие новости могут запросто его угробить, поэтому, пока не стало хуже, Марк решил с головой погрузиться в работу.

⠀

***

Утро началось странно. Я слышал, как жена проснулась и начала собираться на работу. Делая вид, что сплю, я как обычно пытался настроить себя на позитивный творческий лад, но что-то не получалось. Какая-та тревожная энергетика будто говорила мне – «сегодня не твой день, чувак!» Эх, знал бы я все тогда, лучше бы вообще не открывал глаза.

Быстро приняв душ, я сразу сел работать. Обычно свежая от мыслей голова всегда рождала много новых идей, но сегодня дело не шло – приходилось вытягивать из себя каждую букву и с умоляющей надеждой глядеть на экран.

Надо прогуляться. Раннее утро осеннего дня априори было приманкой для муз. Присев на лавочку, я откинулся на спинку, положил ногу на ногу так, чтобы одна была параллельна земле, и устремил свой взгляд на деревья. К сожалению, в основном они были еще зелеными, желтые листья виднелись редкими пятнами, поэтому рассчитывать на вдохновляющий категорично-меланхоличный листопад не приходилось.

– Все тоскуешь?

Я оглянулся и увидел Славу – он стоял возле детской песочницы в распахнутом пальто, держа в руке бумажный стаканчик кофе.

– Да, вышел проветриться. Голова как чугунная, не пишется ничего… – ответил я, – а тут все-таки осень.

– И что? Ты не Пушкин, а на дворе двадцать первый век. Осень, – иронично передразнил Слава.

– Я вообще автобиографию начал писать.

– Хм, ультимативно. Ты молодец. Не каждый на такое решится. Всегда найдется тысяча причин и отговорок.

– Да, да, именно, – закивал я, – главное сомнение – нужно ли это кому-то? Имею ли я право? Достоин ли?

– Но ты все-таки решился.