Биохакер

– Моя лаборатория не подпольная, ничего противозаконного я там не делал, – холодно ответил Максим. – Я биохакер. Это моё хобби. Знаете, чем занимаются биохакеры?

Калинин покачал головой:

– Звучит криминально.

– На самом деле наоборот. Биохакеры помогают науке шагать вперёд. Наше движение зародилось ещё в девяностых годах в Калифорнии, а теперь учёные-любители по всему миру создают у себя в гаражах биолюминесцентные бактерии, занимаются расшифровкой собственных геномов, модифицируют растения, изучая влияние на них того или иного гена, – Максим перевёл дыхание. – В прошлом месяце я вывел светящийся в темноте мох и могу найти десяток вариантов его коммерческого применения. Однако, официальной науке до этого нет дела, вот и приходится заниматься исследованиями в гаражах.

– Генно-модифицированные растения и бактерии, – Калинин словно пожевал эти фразы. – Кто даст гарантию, что вы не выводите у себя в гараже устойчивый к вакцине штамм Сибирской язвы или свехрядовитый борщевик? Это уже звучит, как терроризм и к тому же не объясняет, почему вы пичкали себя и сестру фенобарбиталом.

Максим скис. Возникший было запал объяснить майору, как тот заблуждается, утёк вместе с надеждой, что всё ещё наладится. Ничего уже не наладится. Калинин нашёл виновного и лишь подталкивает Максима к чистосердечному признанию. Здесь он правды не добьётся.

– К сожалению, мне нечего больше добавить, – Максим сделал виноватое лицо.

– Ну что же, – не стал настаивать Калинин, – тогда я вас оставлю. Отоспитесь Максим Леонидович, сон, как говорят – лучшее лекарство. А я зайду к вам завтра.

Майор поднялся и, уже направляясь к двери, неожиданно обернулся:

– Ах да, чуть не забыл. Я не стану приковывать вас обратно к кровати, но, имейте в виду, палата охраняется. Надеюсь, вы оцените моё расположение и постараетесь что-нибудь вспомнить.

– Спасибо, я постараюсь, – пообещал Максим.

Закрытая дверь. Как символично. Казалось бы, дверь – это всегда взгляд в будущее, куда-то вдаль. За дверью ждут новые события, встречи. Там можно встать на шаг ближе к тайнам мироздания или отдалиться от них, неважно. Главное – там есть возможность двигаться дальше. А вот запертая дверь сулит жизненную стагнацию. Застрять в одном месте на долгие годы. Максим, не отрываясь, смотрел на дверь. Сможет ли он выбраться отсюда? Доказать свою невиновность? Найти убийцу? Или ему суждено застыть в густом киселе времени, коротая дни за запертой дверью? Продолжая рассуждать, Максим незаметно провалился в сон.

Снилась ему Снежок. Она стояла рядом и смотрела на него своими по-прежнему пустыми глазами. Максим ощутил стыд. Ему так хотелось вылечить её, избавиться от безразличного взгляда, а теперь, когда сестра умерла, сон остался единственным местом, где они вновь могли посмотреть друг на друга. Казалось бы, больше не нужно ухаживать, переживать – проблема ушла, но почему же тогда он чувствует ледяной холод, текущий по венам, почему стало так тяжело дышать… почему так не хватает её глаз?

Проснулся Максим отдохнувшим. Если б не игла капельницы торчавшая в руке да лёгкий запах хлорки, можно было бы принять это место за недорогой санаторий. Молодость часто созвучна с отсутствием денег, поэтому Максиму в начале своей карьеры удалось побывать в подобном заведении. Опыт оказался неудачным, и с тех пор он больше не отдыхал, предпочитая отпуску работу в своём гараже. Перед глазами возник образ майора Калинина. Улыбнувшись своей фальшиво-добродушной улыбкой, он растворился. «Я зайду к вам завтра», – припомнил Максим. Конечно, он не стал рассказывать майору чем на самом деле занимался в своём гараже. Генетические опыты на людях запрещены в ряде стран на законодательном уровне, а в остальных резко осуждаются этикой. Плевать он хотел на этих чистоплюев, прячущих свои извращённые натуры за праведными образами, но и идти против общества тоже глупо. Снежок могла излечиться, он для этого вывернул генетику наизнанку. Не один, конечно, без Ольги исследования наверняка бы затянулись на года, а то и десятилетия. Они секвенировали геном Снежка, выделили всю цепь патогенных мутаций её генетического заболевания. Смогли вывести модифицированных бактерий, при помощи которых Максим надеялся нивелировать увечье. Мозг сестры должен был ожить, стать таким же, как у всех. Оставалось лишь завершить эксперимент. Максим напрягся. Кто-то ему помешал. Необходимо выбраться из больницы, он должен узнать, что же произошло.

В палату вошла медсестра. Невысокая, полноватая, с печатью грусти на ещё, в общем-то, молодом лице.

– Как мы себя чувствуем? – задала она дежурный вопрос.

– Как и любой невинно осуждённый, мечтаю убежать отсюда и доказать свою невиновность, – заговорщицки прошептал Максим.

– Вряд ли тот бугай у двери позволит это сделать, – с сомнением произнесла медсестра, однако от Максима не укрылось, как дрогнул её голос. Женщину что-то гложет. Нужно понять что, тогда, возможно, она сможет помочь.