Биологический материал

Все двери в общих помещениях ведут в коридоры. Там много дверей, которые ведут в раздевалки, комнаты отдыха персонала, чуланы и так далее. Вам не надо в них заходить. Надо только найти лестницу и спуститься по ней вниз. Вы не видели этих дверей, потому что не искали их. Не так ли? Вы не думали о побеге. Эта мысль даже не приходила вам в голову. Вы просто не были достаточно для этого мотивированы.

Я смутилась.

— Вы умеете читать мысли? — пробормотала я.

— Нет, я не умею читать мысли. Но я получил хорошее образование и знаю, какие психологические методы используются для контроля над «ненужными». Я знаю, как вас лишают стимула бежать. Но если вы найдете в себе силы и желание выжить, то найдете и двери тоже. Я знаю, это звучит странно, но именно так работает человеческая психика. Мы видим только то, что хотим видеть.

— А потом? Даже если я найду выход, что мне делать дальше? Без денег. Без дома. Без друзей. Где я смогу родить моего ребенка? Воспитать его?

— Этого я не знаю. Но вы что-нибудь придумаете. Если вы найдете в себе силы сбежать, то найдете и силы, чтобы выжить вам и вашему ребенку. Вы сильная, вы справитесь, я чувствую это.

Это я уже слышала раньше. Люди часто мне говорили, что я сильная, но я не воспринимала это как комплимент. Потому что знала: не бывает сильных людей. Все люди слабые. Одни просто более независимые, чем другие, но это не значит, что они сильнее.

Но сильная или нет, в руке я держала ключ, и в нем была моя сила.

Мы молчали. За окном стемнело. Комнату освещали только свет фонаря и белый снег. Но я могла различать лицо врача, на котором отчетливо выделялось родимое пятно.

— Код 9844, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы его запомнили, никому его не говорите и не записывайте. Никому не рассказывайте о нашем разговоре. Никогда. Что бы вы не решили. Где бы не оказались.

Я кивнула, показывая, что понимаю, и спокойно, без раздражения, сказала:

— Не знаю, что и ответить. Вы подвергаете себя огромному риску. Что если я потеряю карточку? Что, если я заболею и им придется раздеть меня? Найдя карточку, они сразу поймут, кто мне ее дал. И вам придется несладко.

— Вот почему я прошу вас проявлять осторожность. Ради меня и ради вас самой. Заучите код наизусть. Никогда не доставайте карточку перед камерами. Никогда никому ее не показывайте. Действуйте незаметно и осторожно. Если ее все равно обнаружат, ну что ж, такова судьба.

Я сунула карточку в карман брюк.

— 9844? — спросила я.

— Да, — улыбнулся врач. — Если забудете код…

— Не забуду.

— Хорошо, — ответил он. — Идите домой и отдыхайте. И… примите мои соболезнования.

Последние слова он сказал совершенно искренне — по крайней мере, так прозвучало.

Мы вместе вышли в комнату отдыха. Искусственное освещение резало глаза. Голова раскалывалась, глаза слезились. Полуослепшая, я поблагодарила врача за беседу и покинула операционное отделение. Я вернулась домой на лифте. Войдя в квартиру, рухнула на кровать, прижала колени к груди, обхватила их руками и крепко зажмурилась.

25

Я проснулась от холода и обнаружила, что вся дрожу.

В комнате было темно. Часы на тумбочке показывали 02.18. Я встала и потрогала батарею. Она была теплая, даже горячая. Я проверила термометр на стене — двадцать четыре градуса. К температуре воздуха мое состояние никакого отношения не имело.

«Наверно, это запоздалый шок», — подумала я, поразившись тому, как устроен человеческий мозг. Человек способен сжимать зубы и сдерживаться, в то же время зная, что шок рано или поздно все равно наступит, а когда он наступает, у человека еще есть силы поражаться тому, как удивительно устроен человеческий мозг.

Я заснула прямо в одежде. Теперь же прямо на нее надела халат и туго затянула пояс. Но этого было мало: я все равно ужасно мерзла.

Дрожа всем телом, я поставила стул перед шкафом, взобралась на него и вытащила с верхней палки мою зимнюю куртку, надела и накинула на голову капюшон. Потом приготовила себе чай с молоком и медом. Забравшись с кружкой на диван, я накинула на ноги плед и отхлебнула горячего, пахнущего бергамотом и молоком напитка, обжегшего мне язык. В экране выключенного телевизора я видела свое отражение — расплывчатое, мутно-зеленое. Я была похожа на эскисмоса.

В ту ночь мне больше не удалось заснуть. Это было словно ночное бдение над телом усопшего. Вот только тела не было. Я ни о чем не могла думать: ни о Юханнесе, ни о нашем ребенке в моем животе, ни о ключе в моем кармане. Я просто сидела там и пила чай. А допив чай, продолжала сидеть с пустой кружкой в руках.

Постепенно в комнате стало светать. Часы показали шесть, потом семь, восемь, девять. Вскоре в дверь требовательно постучали. Я вздрогнула, оглянулась вокруг. «Что, черт возьми, он творит?» — подумала я.