Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

Растеряв капитал, я решил, что мне следует вернуться на работу. Я и не подозревал, какое

потрясение меня ожидало. Моя репутация человека абсолютно честного и прямого теперь оказалась

запятнанной. «Погодите, ведь это, кажется, вы написали тот прогноз?» И уже не в счет, что моя

честность была полностью реабилитирована. Люди не хотели связываться с человеком, попавшим в

сомнительную историю, даже если он в этом был не виноват.

Один из моих друзей помог мне устроиться на работу в фирму «Edwards & Hanly», которая, хотя и

ориентировалась на частных инвесторов, имела группу аналитиков, ставших настоящими звездами.

Там я познакомился с Бобом Зёльнером — главным партнером фирмы. Это был великий,

величайший трейдер. В 1974 году он чуть ли не в одиночку удерживал фирму на плаву, играя на

понижение акций и принося деньги на счет фирмы, в то время как она несла потери от своей

основной деятельности. В 1976 году Боб основал собственный хеджевый фонд и продолжил

восхождение к замечательному успеху.

У меня, как у аналитика рынка ценных бумаг, всегда было хорошо развито чувство опасности, которое неожиданно сослужило мне добрую службу. Заметив, как шеф исследовательского отдела, который раньше никогда не отлучался на ленч, начал систематически обедать вне конторы, я стал

подыскивать другое место работы. Так что, когда осенью 1975 года фирма разорилась, я уже работал

в «Loeb Rhoades».

В 1976 году я встретил свою будущую жену, оказавшую на меня весьма глубокое воздействие.

Благодаря ей я понял, что моя жизнь — это не генеральная репетиция, а само представление, которое

я без устали проваливал. Несмотря на то что я всегда получал приличную зарплату, я продолжал

балансировать на грани разорения, так как неизменно проигрывал деньги на рынке.

Мы поженились в марте 1978 года. К тому времени я работал в фирме «E.F. Mutton». Семейная

жизнь всё меньше располагала к командировкам. Когда тебе двадцать пять, ездить по городам и

встречаться там с бывшими однокурсниками — одно удовольствие, но когда переваливает за

тридцать, это всерьез надоедает. Жене приходилось буквально выпихивать меня за порог, когда

нужно было ехать в очередную командировку.

Меня обижала эта, как я ее называл, чечетка, которая превращает тебя просто в кусок мяса. Вы

встречаетесь с портфельными менеджерами и излагаете им прогнозы по отслеживаемым вами

акциям, для того чтобы они поручили вашей фирме выполнение комиссионных операций. За

обычную командировку у Вас может быть пять встреч в Хьюстоне, перелет к ужину в Сан-Антонио

и тем же вечером перелет в Даллас, для того чтобы успеть к завтраку. Меня мутило от такой жизни.

Мне хотелось иметь семью, но я понимал, что не в состоянии содержать ее. Поэтому я всё

отказывался от мысли о женитьбе, опасаясь, что жена выставит меня за дверь. Но тогда я вдруг

подумал: а не накликал ли я свои беды сам? Похоже, люди страдают от неудач, которые сами же и

вызывают. Это превращается в подобие порочного круга: навредил — страдай, и так до

бесконечности.

К середине 1978 года я уже восемь лет был аналитиком рынка ценных бумаг, и это мне опротивело.

Мне казалось, что надо заняться чем-то другим. Я всегда знал, чего хотел: работать на себя, без

всяких клиентов, без всякого начальства. Это было моей высшей целью «Почему мне не везет, ведь я

же подготовлен для успеха?» — годами спрашивал я себя. И решил, что пришло время реванша.

Когда брокерская фирма хочет заполучить тебя, она готова дать все, что угодно. А заполучив, становится гораздо менее отзывчивой. Поэтому, ведя переговоры с фирмой «Hutton», я попросил, чтобы в моем кабинете был котировочный аппарат. И стал единственным из всех аналитиков ценных

бумаг, у кого он был. В последний год работы в «Hutton» я начал закрываться в своем кабинете, чтобы понаблюдать за рынком. Я по нескольку раз в день разговаривал со своим другом Бобом

Зёльнером и научился у него анализировать поведение рынка. Например, если рынок получил

хорошую новость и идет вниз, то это значит, что он очень слаб. А если после плохой новости рынок

идет вверх, то это говорит о его силе.

В тот год я стал набирать пробные подписки множества всяких бюллетеней. Я видел себя

синтезатором идей, который не нуждается в новой методике, а берет несколько различных подходов

и сплавляет их воедино в собственной системе.

Я отыскал одного парня, Терри Лондри из Нантакета, имевшего оригинальную методику под

названием «Волшебный Т-прогноз». Терри был выпускником инженерного факультета

Массачусетского технологического института и разбирался в математике — как раз то, что мне было

нужно. Его основная идея заключалась в том, что продолжительность движений рынка и вверх, и

вниз одинакова — различны лишь амплитуды этих движений.

Но, по моим наблюдениям, рынки падают много быстрее, чем растут. Не противоречит ли это такой

теории?

До начала падения рынка на нем может происходить некий процесс распределения. Я называю такие

процессы М-образными вершинами. Длительность нужно отсчитывать не от ценового максимума, а

от максимума осциллятора, который предшествует ценовому. Это, по существу, является