Бить или не бить?

На самом деле своя логика в этом была. Если воспользоваться «школьной» метафорой о двух системах власти — вертикальной и горизонтальной, государство пыталось переложить ответственность за свои репрессивные действия на органы крестьянского самоуправления: пусть мужики сами порют друг друга, а урядники будут за ними наблюдать. Но эти хитрости были шиты белыми нитками.

Главная проблема заключалась в том, что российская бытовая практика вообще мало считалась с законами. По мнению Шрадер, судебная реформа смягчила телесные наказания в европейской части России, зато в Сибири по отношению к рецидивистам и беглым каторжникам они стали еще суровее.

О том, что там происходило в 1890 г., подробно рассказал А. П. Чехов в своих путевых заметках «Остров Сахалин» (глава XXI):

«Чаще всего провинившемуся дают 30 или 100 розог. Это зависит не от вины, а от того, кто распорядился наказать его, начальник округа или смотритель тюрьмы: первый имеет право дать до 100, а второй до 30. Один смотритель тюрьмы всегда аккуратно давал по 30, когда же ему пришлось однажды исполнять должность начальника округа, то свою обычную порцию он сразу повысил до 100, точно эти сто розог были необходимым признаком его новой власти; и он не изменял этому признаку до самого приезда начальника округа, а потом опять, так же добросовестно и сразу, съехал на 30. Наказание розгами от слишком частого употребления в высшей степени опошлилось на Сахалине, так что уже не вызывает во многих ни отвращения, ни страха, и говорят, что между арестантами уже немало таких, которые во время экзекуции не чувствуют даже боли.

Плети применяются гораздо реже, только вследствие приговоров окружных судов. Из отчета заведующего медицинскою частью видно, что в 1889 г. „для определения способности перенести телесное наказание по приговорам судов“ было освидетельствовано врачами 67 человек. Это наказание из всех употребляемых на Сахалине самое отвратительное по своей жестокости и обстановке, и юристы Европейской России, приговаривающие бродяг и рецидивистов к плетям, давно бы отказались от этого наказания, если б оно исполнялось в их присутствии».

Вот как описывает Чехов порку рецидивиста Прохорова: