Бит Отель. Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957-1963

Новые постояльцы так никогда и не узнали, на что был похож отель при солидном месье Рашу или того, что у мадам Рашу было разбито сердце. Она продолжала жить, просто теперь она рассматривала своих постояльцев скорее как компаньонов, они стали для нее своеобразной семьей. Вечерами, до 10:30, когда закрывала бар и опускала железные шторы, она часами беседовала со своими жильцами за чашкой водянистого эспрессо, и Мирто — гостиничный кот — лежал, свернувшись калачиком, у нее на коленях.

После приезда битников в октябре для отеля начались новые времена, и в течение последующих шести лет он стал домом для мощного всплеска творческой активности, ничуть не меньшего, чем в Сан-Франциско. Присутствие Аллена Гинзберга и Джека Керуака служило катализатором для поэтов: возникло то, что стало известно под названием Поэтический ренессанс Сан-Франциско — свободное объединение поэтов, куда входили Гэри Снайдер, Майкл Макклюр, Лоуренс Ферлингетти, Филип Уолен, Ричард Бротиган и другие. (Возможно, название появилось после Ренессанса Гарлема, потому что до этого в Сан-Франциско не было никакого литературного течения.) Серия поэтических чтений, открывшаяся легендарным чтением в Шестой галерее 7 октября 1955 г., когда Гинзберг в первый раз прочел «Вопль», привела к тому, что поэтами из Сан-Франциско заинтересовался Ричард Эберхард, который написал сыгравшую важную роль статью для The New York Times.

Это, как и случайная конфискация экземпляров гинзберговской книги «Вопль и другие стихотворения» по обвинению в непристойности, привело к тому, что на поэтов Города залива обратила внимание широкая общественность. Были организованы и другие чтения, в кофейнях стали устраивать живые поэтические вечера. Поэты выступали вместе с джазовыми музыкантами в ночных клубах. Внезапно вокруг магазина Ферлингетти City Lights, издателя пользующейся успехом и уважением серии карманных книг, образовалось подвижное, активное литературное сообщество, а его центром был признан гинзберговский «Вопль».

Однако Гинзберг не стал купаться в лучах собственной славы. Он вернулся в Нью-Йорк, а оттуда отправился в Танжер, чтобы помочь Уильяму Берроузу с рукописью, которая в конечном итоге превратилась в «Голый ланч». Как только «Вопль» стал популярен в средствах массовой информации, Гинзберг вместе с Питером Орловски и Грегори Корсо отправились в Париж, чтобы забронировать несколько номеров в Бит Отеле. Дешевая аренда и раскованная обстановка способствовали возникновению атмосферы свободы и творчества, которой не касались финансовые трудности. Они не говорили по-французски и поэтому не имели точек соприкосновения с французской культурой и актуальными темами, еще они не были ограничены правилами, по которым жили французы, хотя бы потому, что плевали на них. Жан-Жак Лебель писал об этом так: «Они жили на островке, одни в этом замкнутом маленьком рае, полном крыс и плохих запахов. Но он был подобен раю потому, что они могли жить так, как им заблагорассудится, не вступая в противоречие с Америкой». В Бит Отеле ты мог лениться или же, наоборот, усердно работать, коротать день в кафе или разговаривать ночами напролет. Это было место, где идеи могли развиваться в сообществе, свободном от условностей морали, оно было похоже на первое поселение богемы — знаменитый Тупик Декана, Impasse du Doyenné.

Неподалеку от того места, где сейчас стоят пирамиды Лувра, в углу площади Карузель, в тупике, когда-то стояла группа ветхих строений, где в полуразрушенном доме Декана в 1830-х и обитала маленькая самодостаточная колония богемы; несколько арок и колонн сохранились там до сих пор. Здесь, окруженные готической мебелью, в комнатах, обитых гобеленами и коврами, доставшихся им со времен мародерства во время Революции, жили и работали Теофиль Готье, Жерар де Нерваль, Арсен Оссе, Эдуард Урлиак и многие другие художники и писатели, а эти гобелены и теперь можно дешево купить в антикварных магазинах. Нерваль называл поселение la Bohème galante («Галантная богема». — Прим. пер.) и написал книгу об их жизни, которую так и назвал. Здесь Урлиак работал над «Сюзанной», сделавшей его известным, Готье написал «Мадемуазель де Мопан», Оссе — «Грешницу», а Рожье проиллюстрировал сказки Гофмана.